Совесть – это реакция целостной личности, которая включает знания о себе, эмоциональный отклик, а также «наше собственное воздействие на самих себя» (Э. Фромм)143. То есть человек воспринимает событие, переживает его в душе и поступает по совести или вопреки ей. Поступок по совести часто требует проявления воли. В отличие от Э. Фромма, психиатр В. Франкл считал, что совесть есть атрибут интуитивного поведения, а не рационального.
Эрих Фромм144 в книге «Человек для себя» (1947) выделил две формы совести: авторитарную, которую формируют авторитеты (родители, церковь, учителя, государство) в раннем возрасте человека, и гуманистическую, которую человек формирует для себя сам к зрелому возрасту. Такую гуманистическую совесть можно охарактеризовать как самосознание.
Совесть145 – это способность человека, критически оценивая свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать свое несоответствие должному как собственное несовершенство. С культурно-исторической точки зрения идея и понятие совести складываются в процессе осмысления различных механизмов самоконтроля. В отличие от страха (перед авторитетом, наказанием) и стыда (в котором также отражается осознание человеком своего несоответствия некоторым принятым нормам), совесть воспринимается как автономная – не ориентированная на самосохранение и благополучие индивида, на принятые групповые нормы, ожидания окружающих или мнение авторитета. Совесть исторически коренится в стыде и родственна ему; однако уже ранние попытки осознания опыта, который впоследствии получит название «совестного», свидетельствуют о стремлении дифференцировать сам стыд и выделить как нечто особенное «стыд перед самим собой».
В русской классической литературе известна сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина «Пропавшая совесть»146 – очень глубокое философское произведение. Фабула истории состоит в том, что позабыли люди совесть и принялись чинить злые дела, выбросили совесть в грязь, в которой она и лежала, пока не подобрал её пьяница. Вспомнил пьяница все свои прегрешения и жестокость к ближним, и так ему плохо сделалось, что вместо исправления поскорее избавился от совести и подбросил её кабатчику (держателю пивной). Кабатчик за ним также опомнился, вспомнил свои пакости и злоупотребления, что людей спаивал, вино разбавлял, вещи в заклад забирал, да и перестал вином торговать. День не торговал, а ночью жена его, боясь разорения, совесть выкрала и подкинула соседу – купцу-мироеду. Тут уже купец начал мучиться, да мучился недолго, вспомнил, как избавился раньше от совести, вспомнил все грехи, но по требованию совести раздать добро бедным отказался, выкинул совесть прочь и продолжил воровать и жиреть. Так совесть сменила тысячи хозяев и ни у одного не прижилась. А разрешилось дело только тогда, когда поместили её в сердце русскому младенцу, непорочному дитя. Росло дитя, росла и совесть, так и сохранилась.
Мораль этого замечательного классического произведения не только поучительна, но и верна. Упущенные люди редко могут быть перевоспитаны. Жизнь по совести должна выстраиваться от начала, с первых шагов в воспитании человека, с самого раннего возраста.
В юридической практике вопрос совести находит выражение в судейском усмотрении (arbitrium). Но такое усмотрение – это всегда лишь производная обычной человеческой совести.
Например, критика права справедливости в его развитии основана на том, что у него не было чётких правил применения, ввиду чего судья или магистрат в Риме, а затем лорд-канцлер в средневековой Англии могли выносить решение, руководствуясь только собственной совестью. И не всегда совесть магистратов совпадала с совестью народа. В Риме, насколько возможно, эта проблема была решена за счёт ежегодных выборов консулов, преторов и всех магистратов. Редкий случай, когда избранное лицо пользовалось таким доверием народа, что занимало эту должность дважды или трижды подряд. И даже этот тройной, длительный по римским меркам срок, на наши дни – всего три года – составляет менее одного срока полномочий американского президента и только одну вторую срока полномочий российского главы государства.
В современной российской правовой науке производным от совести является судейское усмотрение, которое определено как принятие судом (судьей) «наиболее целесообразного процессуального решения на основе его внутреннего убеждения и совести, в соответствии с дозволениями (уголовно-) процессуального закона, а равно с учетом принципов правовой системы России, общепризнанных принципов и норм международного права»147. В условиях состязательно процесса судейское усмотрение ограничено процессуальными интересами и позициями сторон. Также здесь действует принцип разрешения неустранимых сомнений в пользу обвиняемого (ст. 49 Конституции РФ). Активность суда в судебном следствии допустима, если она не приводит к дисбалансу позиций сторон (к нарушению состязательности).
С одной стороны, в нашу эпоху судейское усмотрение ограничено действующим позитивным правом, с другой – его границы шире в силу возможности действовать, основываясь на принципах и нормах международного права.
В отличие от судейского усмотрения древнеримское понятие «bonum et aequum» двойное, так как «aequum» является однокоренным словам «aequus» (правильный, справедливый), «aequalitas» (равенство), «aequitas» (справедливость, равенство).
Отправной точкой в понимании термина «bonum et aequum» было формальное равенство граждан Рима перед законом (правом).
Правовой основой равенства в Древнем Риме являлось представление о каждом человеке, в силу своей природы равном другому человеку от рождения. Неравным человека (рабом) делали обстоятельства, насилие и право: захват в плен, попадание в долговое рабство, рождение от раба и рабыни и т. д. Поэтому для каждого раба в любой момент времени сохранялась возможность юридического освобождения.
Равенство в Древнем Риме – это прежде всего равенство статуса человека, которое для свободных людей определялось имущественным цензом и отношением к исконным римским родам (патрициям) или другим свободным римским гражданам (плебеям). Определённые исключения в правах существовали для вольноотпущенников и сводились главным образом к их обязательствам по отношению к освободившему их господину, который становился их патроном (отношения патроната).
У двух основных свободных групп, патрициев и плебеев, были свои статусные особенности. Так, плебеи избирали народного трибуна (позже – несколько трибунов), обладавшего правом вето, который также мог выносить вопросы на народное голосование (как братья Гракхи с их хлебными и земельными законами). Все свободные римские граждане, которые занимали государственные должности цензора, претора, эдила, консула, формировали Сенат. Цензоры вправе были исключать из списков сенаторов недостойные, по их мнению, кандидатуры.
Римские магистраты (преторы, консулы, трибуны) пользовались повышенным иммунитетом в защите от правового произвола.
В отношении римских граждан действовали принципы правовой защиты, когда их не могли в мирное время казнить без суда, а виновных не могли подвергнуть видам казни, применяемой только к рабам, например отдать на растерзание львам.
