Что до Франс Галль, то с ней мятежный французский гений испортил отношения год спустя, когда преподнес певице композицию «Les Sucettes». Формально она повествовала о девушках, которые любят леденцы на палочке, но слушатели довольно быстро считали весьма рискованную по тем временем сексуальную метафору – когда Галль дали понять, о чем именно она спела, сама того не подозревая, та пришла в ужас и временно разорвала с Сержем Генсбуром все дипломатические отношения. Ну да, вот таким он был – во-первых, вечно зацикленным на темах, считавшихся до сексуальной революции если и не запретными, то по крайней мере, весьма и весьма смелыми, а во-вторых, что еще важнее, категорически неспособным позволить жизни спокойно идти своим чередом. Даже когда вроде бы у Генсбура все получалось, он прямо-таки чувствовал необходимость выкинуть какой-нибудь немотивированный фортель и усложнить в том числе и собственное положение. Тоже, если хотите, издержки романтического непокоя – прямо по Бодлеру.
Пожалуй, лучшие свои песни Серж Генсбур сочинил с 1968-го по 1971 год – катализатором здесь, по всей видимости, стал бурный роман с Брижит Бардо. На первом свидании актриса попросила музыканта написать для нее «самую красивую песню на свете» – Серж на следующий день принес целых две. Первая – разумеется, «Je T’Aime, Moi Non Plus», вторая, построенная на таком же взаимном ворковании главных героев, – «Bonnie and Clyde», в которой они с Брижит оказываются уподоблены легендарной семейной паре романтических гангстеров. «Bonnie and Clyde» в итоге вышла не только на сингле, но и на альбоме «Initials B.B.», и понятно, чьи инициалы тут имелись в виду; пластинка получилась одной из ярчайших у Генсбура – что ни трек, то попадание прямо в цель.
В этот период певцу удавалось практически все, за что бы он ни взялся. Ему безраздельно доверял его лейбл Philips, и это позволило Сержу освоить необычную бизнес-модель: деньги он зарабатывал сочинением песен для других артистов вроде Франс Галль, а также Франсуазы Арди, Анны Карины и кого только не – а сам параллельно получил возможность записывать довольно неожиданные экспериментальные работы. И главной из них, конечно, стал легендарный альбом «L’Histoire de Melody Nelson» 1971 года.
В отличие от «Initials B.B.», с этой пластинки непросто выбрать одну конкретную композицию для знакомства – это концептуальная запись, требующая целостного восприятия. Но если все же делить ее на фрагменты, то, пожалуй, стоит прежде всего послушать «Ballade de Melody Nelson», песню, которую впоследствии перепевали самые разные артисты – от Portishead до, прости господи, Placebo; первые, кстати, признавались, что в сочетании оркестровок с приглушенным, минималистским грувом барабанов услышали предвосхищение их собственного жанра трип-хоп. Здесь, конечно, нельзя не отдать должное очередному гениальному творческому партнеру Генсбура – если его ранние пластинки аранжировывал Ален Горагер, то звучанием работ рубежа 1960–70-х мы обязаны композитору Жану-Клоду Ваннье, такому, я бы сказал, непризнанному гению французской поп-музыки, большому любителю разного рода диковинных звуков. Я очень рекомендую найти и послушать пластинку «L’Enfant Assassin des Mouches», «Мальчик – убийца мух», вышедшую под его собственным именем (но, кстати, на сочиненную на сюжет авторства Генсбура) – она была настолько из ряда вон во всех отношениях, что лейбл не выдержал и наложил на нее вето, успев выпустить только пару сотен экземпляров. Как это часто бывает, спустя много лет альбом ретроспективно признали классикой свободомыслящей музыки начала 1970-х.
Похожая история – хоть и в несколько менее драматичном изводе – произошла и с «Histoire de Melody Nelson», записью, в которой рассказывалась история мимолетного знакомства и романа между водителем дорогого автомобиля и велосипедисткой, которую он случайно сбивает. Не обошлось без пощечины общественной морали: по сюжету героиня еще не достигла возраста согласия, отчего пластинку нередко сравнивают с романом «Лолита» Набокова; в значительной степени именно поэтому альбом не стал хитом по горячим следам. Зато время было к нему благосклонно, и сейчас этот безумный художественный пересказ истории самого Генсбура и Джейн Биркин – которой, впрочем, было уже двадцать с небольшим, и на момент выхода пластинки она была на четвертом месяце беременности – считается одним из его основных творческих достижений.
Впрочем, в 1970-е у Генсбура таковых было немало – что ни диск, то какое-то удивительное новое приключение. Как вам, например, концептуальный диск о рок-музыке и Третьем рейхе? Можно подумать, такое в те годы делали только всякие авангардные безумцы типа группы The Residents с альбомом «Third Reich’n’Roll» – ничуть не бывало; и у Сержа Генсбура подобная работа тоже была и называлась «Rock Around the Bunker». В ней – и конкретно, например, в композиции с лапидарным заголовком «Nazi Rock» – найдена формула, которой Генсбур впоследствии часто будет придерживаться: сама песня на французском, но бэк-вокалистки в припевах повторяют ее название на английском. Важнее, впрочем, не это, а сам факт появления пластинки об Адольфе Гитлере спустя тридцать лет после окончания Второй мировой – как обычно, Генсбур и эту тему раскрывает с присущим ему рискованным юмором: на альбоме имеется, например, композиция о том, как Гитлер и Ева Браун спасаются в бункере, и та выводит фюрера из себя, постоянно напевая американский стандарт «Smoke Gets in Your Eyes». Разумеется, следующим номером на пластинке эту песню перепевает сам Серж – шутку надо доводить до конца.
При этом обвинить Генсбура в том, что он опошлил трагический сюжет, язык не повернется – в конце концов, его родителям, русским эмигрантам Иосифу Гинзбургу и Ольге Бессман, доводилось во времена войны носить желтую звезду; перед тем, как нацисты начали решать еврейский вопрос на территории Франции, им чудом удалось вместе с подростком-Сержем бежать в остававшийся под властью относительно травоядного вишистского правительства город Лимож. Так что материал был музыканту близок, а то, что он решил его в духе такого бесстыжего глэм-рока 1970-х, – так мы его за то и любим, вообще говоря, что он не признавал ни сложившихся конвенций, ни каких-либо внешних авторитетов. Поэтому над брюзжанием по поводу диска «Rock Around the Bunker» певец лишь посмеялся – как и над негативом, который посыпался на него после выпуска альбома «Aux Armes et Caetera» в 1979-м. Если вслушаться в текст заглавной композиции, станет понятно, что перед нами не что иное, как… «Марсельеза», французский государственный гимн! Вот только решена она здесь в стиле эдакого издевательского регги – «Aux Armes et Caetera» был первой из двух пластинок, записанных Сержем Генсбуром на Ямайке с помощью местных музыкантов.
Если глэм-роковый альбом про нацистов ему еще как-то простили, то вот это французские патриоты восприняли уже как откровенное надругательство – и Генсбур получил в свой адрес огромное количество угроз, в том числе антисемитского содержания. Впрочем, ответил он на них по-своему изящно: купил на аукционе оригинальную рукопись «Марсельезы» Роже де Лиля и отметил, что, вообще-то, его версия верна первоначальному тексту, в отличие от той, которая звучит на государственных парадах и других мероприятиях! Так что патриотам не мешало бы заткнуться. А регги – что регги? Просто на Ямайке тепло и девушки красивые; в последнем Генсбур уж точно знал толк. Между прочим, в одной из своих регги-композиций он записал в весьма эротически раскрепощенной роли жену Боба Марли Риту (в составе вокального трио I Threes), чем классик регги, по рассказам, остался чрезвычайно недоволен.
