В многих треках здесь пел не Лу Рид, а новый участник: взятый на замену Кейлу мультиинструменталист Дуг Юл, которому затем предстояло сыграть в истории The Velvet Underground важную роль. Но, пожалуй, наиболее яркий вокальный выход тут принадлежит не ему и не Риду, а барабанщице Морин Такер, которой доверили спеть заключительную композицию «After Hours». Это вновь свидетельство исключительного велвет-андеграундовского нонконформизма: видите, первая девушка, певшая на альбомах The Velvet Underground, Нико, не умела говорить по-английски, а вторая девушка, которой довелось открыть на них рот, просто вообще, безнадежно не умела петь – но ни то, ни другое, конечно, этот ансамбль смутить не могло. Лу Рид признавался, что когда он сочинил песню «After Hours», то сразу понял, что она настолько невинная, даже по-своему детская, что он просто не может исполнить ее сам – с его-то имиджем анфан-террибля это будет выглядеть по меньшей мере ненатурально. Поэтому встать к микрофону и пришлось Мо Такер – и «After Hours», неспроста помещенная в трек-листе аккурат следом за изнурительной экспериментальной «Murder Mystery», оказалась одной из ярчайших страниц во всем творчестве The Velvet Underground, явно предвосхитившей, например, тви-поп и всю британскую сцену C86 середины 1980-х (о чем в этой книге еще будет подробнее рассказано ниже).
Поклонникам голоса Такер не рекомендуется проходить мимо еще одной песни с ее вокальной партией – «Stickin’ To You», так и не изданной при жизни группы, но появившейся затем на одном из архивных сборников. А вот в записи четвертого по счету номерного альбома The Velvet Underground она почти не участвовала – забеременела и вынуждена была уйти в декретный отпуск. Вместо этого группа с все возрастающим влиянием Дуга Юла выпустила пластинку «Loaded», пожалуй, самый «нормальный», «обыкновенный» диск в своей истории. К тому моменту музыкантов попросили с лейбла MGM, а лейбл Atlantic, давший им пристанище, потребовал от них альбом, «переполненный хитами»: именно так, «переполненный», «Loaded», его в итоге и окрестили. И несколько песен здесь в самом деле были вполне хитовыми – правда, Лу Рид, в отличие от Дуга Юла, не приветствовал этот поворот и принял решение покинуть группу, даже не дожидаясь выхода пластинки (после чего страшно удивился, увидев ее на прилавках магазинов). Почти год он вообще не занимался музыкой, работая наборщиком в налоговой инспекции, которой руководил его отец, а затем стал успешным сольным исполнителем – но это уже будет совсем другая история.
Что же до The Velvet Underground, то, вопреки ожиданиям, ансамбль не развалился после ухода Рида, более того, даже сумел записать еще один диск! Конечно, это было похоже на ситуацию с поздними альбомами группы The Doors без Джима Моррисона, с той немаловажной разницей, что Лу Рид, к счастью, был жив-здоров и просто покинул проект. Тем не менее в 1973 году Дуг Юл с сессионными музыкантами, в компанию которых затесался, на секундочку, барабанщик Deep Purple Иэн Пэйс, издал под вывеской The Velvet Underground еще одну пластинку, которая часто даже не упоминается в официальных дискографиях группы. Называлась она «Squeeze», и конечно, с классическим звучанием The Velvet Underground ее уже не связывает ничто. Однако занятным образом даже эта запись оказалась по-своему влиятельной: в честь нее назвалась очень неплохая английская поп-рок-группа Squeeze. И с музыкальной точки зрения пластинка была тоже недурна – если подходить к ней с общей меркой, а не со специфически велвет-андеграундовской. А в одной из самых ярких песен с нее, «Louise», многие слышат сведение счетов с Лу Ридом. Трудно сказать, так ли это на самом деле, но когда The Velvet Underground много лет спустя торжественно принимали в Зал славы рок-н-ролла, Рид настоял на том, чтобы Дуга Юла там не было.
Глава 11
Хлеб и зрелища
Тропикалия
Трек-лист:
1). Caetano Veloso – Tropicalia
2). Gilberto Gil – Miserere Nobis
3). Gal Costa – Divino Maravilhoso
4). Os Mutantes – Panis et Circenses
5). Rogerio Duprat – Canção Para Inglês Ver / Chiquita Bacana
6). Jorge Ben – Take It Easy, My Brother Charles
7). Caetano Veloso – London, London
8). Tom Ze – Jimmy, Renda-Se
9). Fabio – Lindo Sonho Delirante
10). Gal Costa – Cinema Olympia
Бразильская Тропикалия – редкое музыкальное движение, у которого есть конкретная точка отсчета: одноименная песня бразильского певца Каэтану Велозу, которая открывала его первый полноценный сольный альбом, вышедший в марте 1968 года. Это – своего рода манифест Тропикалии: позднее в рамках жанра будут созданы и другие, порой несоизмеримо более яркие работы, но все, что необходимо знать о революционном движении второй половины 1960-х, в сущности, в сжатом виде содержится в этих трех минутах.
Тропикалия означает прежде всего культурную интеграцию: в босса-нову, доминирующий бразильский музыкальный стиль предыдущего поколения, вплетаются западные и ориентальные мотивы, элементы психоделического рока и музыки южноамериканских индейцев, авангардные саунд-коллажи и джаз с фанком, в общем, все, что по состоянию на описываемый период называется «современной музыкой». Звучание становится намного более актуальным, свежим, непредсказуемым – и параллельно похожие процессы происходят с текстами песен, которые больше не представляют собой типажные, полные банальностей любовные истории; в них появляется двойное дно, сатира, всамделишный, невыдуманный драматизм, социальная ответственность, автобиографичность – короче говоря, все, чего ждешь от талантливой поэзии. Здесь, правда, мы с вами находимся в заведомо проигрышном положении, поскольку не знаем португальского – впрочем, порой представители Тропикалии, словно бы смилостившись над теми, кто будет спустя полвека с лишним слушать их записи в Восточном полушарии, переходили на английский язык.
Как демонстрирует подавляющее большинство записей Каэтану Велозу или другого классика жанра, Жилберту Жила, перед нами ни в коем случае не какое-то декларативно антимейнстримное, маргинально-авангардное музыкальное течение. Скорее это попытка расширить, сделать более разнообразным язык как раз-таки самой что ни на есть популярной музыки. Попытка эта была предпринята не на пустом месте: как и весь мир, Бразилию во второй половине 1960-х охватила тяга ко всему новому и неизведанному, и подобно тому, как европейские и американские психоделические артисты находили вдохновение, к примеру, в сюрреализме, таким же образом бразильцы нашли подходящий источник в собственной культурной истории.
Речь о движении антропофагии, манифест которого сформулировал в 1920-е бразильский поэт и публицист Освальд де Андраде. В нем де Андраде провозглашал самой перспективной для Бразилии стратегией своего рода культурный каннибализм – то есть поглощение и ассимиляцию внешних влияний (само слово «антропофагия» дословно расшифровывается как «поедание людей»). Крылатой фразой манифеста стал вопрос «tupi or not tupi»: парафраз знаменитой шекспировской цитаты, в которой глагол «to be» был заменен на название аборигенского бразильского племени тупи, являвшего яркий пример этих самых каннибализма и ассимиляции. Ну и несложно заметить, что чем-то подобным на новом витке занялись и артисты, входившие в движение Тропикалии – они сочиняли музыку, с одной стороны, чисто бразильскую, характерно национальную, а с другой стороны, заимствовали множество приемов и находок из-за границы.
