Совсем же худо все стало после переворота 1980 года, по итогам которого к власти пришли военные (грустная рифма с историей, описанной в главе об эфиопском джазе). В свободолюбивой рок-музыке, как водится, мгновенно увидели опасность для режима и государственного строя. В результате Эркин Корай и Сельда Багджан вынуждены были уйти в глубокий андеграунд (последняя даже сидела в тюрьме), а пламенный трибун и оратор Джем Караджа и вовсе покинул страну и был лишен гражданства in absentia. Барышу Манчо удалось остаться на плаву, но его творчество все чаще подвергалось цензуре, и в какой-то момент он почти перестал быть музыкантом, превратившись в шоумена и телеведущего.
Едва ли не единственным классиком анатолийской поп-музыки, поддержавшим новый курс, оказался певец по имени Эрсен, обладатель глубокого мужественного голоса и какой-то особенно доверительной, душещипательной интонации – из-за этого сейчас в Турции его, в отличие от остальных, не особенно любят и уважают. В 1980-е Эрсен, некогда протеже Джема Караджи, пел на «официальных» армейских мероприятиях и вообще всячески демонстрировал лояльность правящей партии, что еще никогда никому на пользу не шло. Это, однако, не повод зачеркивать его ранее, семидесятническое творчество, в котором были свои шедевры. Лучшие работы музыканта с группой Dadaşlar, как и некоторые другие записи героев этой главы, в XXI веке переиздал и вернул к жизни рекорд-лейбл Finders Keepers.
Глава 19
Песни в тональности жизни
Стиви Уандер
Трек-лист:
1). Superstition
2). Isn’t She Lovely
3). Living for the City
4). Golden Lady
5). Fingertips, Part 2
6). Superwoman
7). Uptight
8). Pastime Paradise
9). Sir Duke
10). As
11). I Just Called to Say I Love You
Стиви Уандеру еще нет и семидесяти – а музыку он невероятным образом записывал и выпускал в шести разных десятилетиях. Все дело, конечно, в раннем дебюте – «чудо-малыш Стиви», как его называли в начале 1960-х, стал самым молодым исполнителем в истории, попавшим на первую строчку американского чарта. В 1963 году на верхушке хит-парада оказалась живая версия композиции «Fingertips»; у Уандера в тот момент еще даже не сломался голос, но публикой – а также своими великовозрастными аккомпаниаторами, включая, например, Марвина Гэя за ударными – он уже руководил виртуозно. К вундеркинду, конечно, сразу же намертво приклеилось прозвище «нового Моцарта» – самое банальное, которое только можно себе вообразить; впрочем, странным образом в этом конкретном случае оно, кажется, работало не только на поверхностном, но и на более глубоком, смысловом уровне. В композициях Стиви Уандера напрочь отсутствует какой-либо мрак, они носят принципиально жизнеутверждающий, позитивный характер (простите мне это затасканное слово из рекламных проспектов и с сайтов вакансий). В этом контексте их и впрямь можно назвать моцартианскими – согласно если и не реальной истории жизни и творчества венского классика, то по крайней мере, знакомому нам с школьных дней образу композитора из пушкинской «маленькой трагедии».
А ведь дела у Стиви – как, собственно, и у Моцарта – далеко не всегда шли здорово. В 1973-м, например, он едва не погиб в автокатастрофе, долго лежал в коме, потерял по результатам аварии способность чувствовать вкус (временно) и запах (навсегда), но даже после этого продолжил записывать и выпускать свои духоподъемные хиты. И это не говоря о слепоте – человек с рождения ничего не видел в результате состояния, которое на медицинском языке называется «ретинопатия новорожденных», но при этом создавал невероятно красочную, переливающуюся всеми цветами радуги музыку. Парадоксальным образом неиссякаемый оптимизм Уандера – чуть ли не единственное, что мешает окончательно и бесповоротно провозгласить его главным артистом 1970-х (в той же степени, в какой The Beatles были главными в 1960-е, а Майкл Джексон станет главным в 1980-е). По части музыкальных достижений вопросов нет: пять альбомов Стиви, начиная с «Music of My Mind» 1972-го и заканчивая «Songs in the Key of Life» 1976-го – это впечатляющая череда безусловных триумфов: как творческих, так и коммерческих. Три из них – «Innervisions» (1973), «Fulfillingness’ First Finale» (1974) и «Songs in the Key of Life» (1976) – подряд получили «Грэмми» в категории «альбом года»; достижение, так и не покорившееся больше никому (всего статуэток у Уандера к нынешнему времени набралось 23 – по этому показателю он уступает только Квинси Джонсу и кантри-исполнительнице Элисон Краусс). Более того, когда в 1975-м премию получил Пол Саймон, то вышел на сцену и отдельно поблагодарил Стиви за то, что тот сделал перерыв и не стал в том году выпускать новую запись.
Но все же цайтгайсту позитивистский фанк и R&B Уандера не соответствовал категорически: это ведь была эпоха трудностей и кризисов, период повсеместной экономической рецессии, время, когда шестидесятнический идеализм хиппи сменился тяжелым похмельем, а дети цветов выросли и познали терпкий вкус реальной жизни. Светлая музыка Стиви удивительным образом игнорирует этот фон и потому вряд ли может «отвечать» за 1970-е – зато вместо этого приобретает абсолютно вневременную красоту и актуальность. Немало его композиций превратились даже не в суперхиты, а практически в поп-стандарты. Пару лет назад случайный эпизод оказался заснят на видео и стал вирусным в интернете: никому не известный певец и гитарист развлекал постояльцев одной из американских гостиниц, исполняя в тамошнем ресторане всякие поп-музыкальные эвергрины, и как раз дошел до песни Уандера «Superstition», когда рядом совершенно неожиданно нарисовался сам Стиви. Более того, он взобрался на сцену и спел дуэтом с музыкантом, который теперь, наверное, до конца дней своих будет вспоминать эту невероятную историю. В ней, в сущности, – весь Стиви Уандер, человек, всегда, во все времена просто-таки излучавший позитив, адекватность, дружелюбие и прочие положительные качества: как в том, как он себя вел, что говорил и за что боролся, так и непосредственно в своих произведениях.
Возьмем ту же «Superstition» – вообще говоря, далеко не самую безоблачную композицию в его творчестве: в ее тексте развенчиваются известные суеверия вроде трискаидекафобии, боязни разбитых зеркал и так далее. Но при всем при этом – все равно сплошной мажор, неотразимый драйв и готовый хит; кстати, щедрый Уандер, всегда писавший песни не только для себя, но и для друзей и знакомых, собирался подарить трек известному гитаристу Джеффу Беку, но пока тот тормозил, успел записать и выпустить собственную версию и оказаться с ней на вершине хит-парада. Примерно так же происходит и с большинством других его записей – о чем бы в них ни пелось, в какой бы жизненной ситуации музыкант их ни сочинял, это все равно либо духоподъемные гимны, либо бодрые энергичные боевики, иными словами, музыка со знаком плюс. Поэтому даже самые личные его сочинения неизменно превращаются в «народные достояния»: это случилось, к примеру, с песней «Isn’t She Lovely», которую артист в 1976-м написал в честь своей новорожденной дочери.
