Во Франции, такое ощущение, традиция и вовсе не прерывалась – интересные образцы жанра появлялись и в конце 1980-х, и в 1990-е, и в 2000-е годы. Среди моих давних фаворитов – проект Collection d’Arnell Andrea: это, конечно, уже не депрессивная синтетика начала 1980-х, а изысканный оркестровый дарк-вейв с почти оперным вокалом – но упаднические настроения, свойственные «холодной волне», никуда не делись.
Правда, по части искренности и, я бы сказал, обнаженного нерва более поздние работы, конечно, уступают раннему колдвейву – но на то есть вполне естественные причины. Во-первых, всякий жанр в истории искусства со временем начинает ценить красоту выше правды: сравните, скажем, шедевры высокого Возрождения с технически менее совершенными, но эмоционально заряженными образами треченто и кватроченто.
А во-вторых, колдвейв возник не на пустом месте: вспомните, как ценили его апологеты экспрессионизм, конструктивизм и прочее искусство 1920–30-х (к слову, это характерно и для их британских коллег – можно упомянуть, к примеру, группы Bauhaus или Cabaret Voltaire, в заголовках которых опять же слышны соответствующие культурные отсылки). Отчего так? Думается, оттого, что это было искусство нестабильного межвоенного времени, которое во многом предчувствовало грядущие грандиозные потрясения. И молодым музыкантам, работавшим в колдвейве и сопредельных жанрах, казалось, что и их эпоха – такая же: с ее экономической нестабильностью, с холодной войной (вспомним здесь кассетную группу, которая так и называлась Guerre Froide, «холодная война»), со студенческими выступлениями и так далее.
А потом миру немного полегчало, в России началась перестройка, стало понятно, что новой большой войны пока вроде бы не предвидится – и эмоция, на которой базировался колдвейв, оказалась неактуальна. Теперь это был уже просто музыкальный стиль, без дополнительных социальных коннотаций. Как говорил в старом анекдоте Зигмунд Фрейд, «бывают и просто сны».
Глава 29
Завтра – всего лишь еще один день
Madness
Трек-лист:
1). House of Fun
2). The Prince
3). One Step Beyond
4). Baggy Trousers
5). EmbaRrassment
6). It Must Be Love
7). Tomorrow’s (Just Another Day)
8). Our House
9). Forever Young
10). Mr. Apples
Пляшут дети, по английской лужайке расхаживает несколько устрашающего вида клоун, кабинка американских горок что есть мочи несется по своей причудливой траектории, и даже пожилая леди в окне, кажется, лишь для проформы имитирует недовольство. «Добро пожаловать в дом веселья!» – провозглашает группа Madness устами своего фронтмена Саггса под дерганую мелодию, свободно мигрирующую из мажора в минор и обратно. Словосочетание «House of Fun» в целом кажется идеально подходящим музыке ансамбля – лучше не придумаешь! Хотя веселье тут, скажем сразу, несколько специфического свойства. Так, в контексте песни «дом веселья» – это вообще-то не что иное, как бордель, а повествует трек о юноше, которому исполняется шестнадцать, и он, таким образом, получает законодательное право вступать в сексуальные отношения, каковым правом и решает немедленно воспользоваться, но прежде идет в аптеку и, дико смущаясь, пытается купить там упаковку презервативов. Кстати, в Англии времен Маргарет Тэтчер секс до шестнадцати лет был в самом деле официально запрещен – так что Madness здесь ничего не выдумали (и даже напротив – в своем привычном иронично-балаганном стиле, получается, прокомментировали в композиции «House of Fun» положение дел в стране).
Ну а смущение, которое испытываешь, впервые в жизни оказавшись в аптеке по столь щекотливому поводу, и вовсе знакомо, надо думать, всем и каждому. Включая, конечно, и участников группы, которые, кстати, сколотили свой развеселый бэнд, как раз когда им и было по 15–16 лет от роду; фронтмен Саггс, урожденный Грэм Макферсон, даже ко времени первого хита Madness еще не достиг совершеннолетия. Хит назывался «The Prince»: вопреки заголовку, это посвящение вовсе не Принцу Уэльсскому (с ним Madness познакомятся значительно позже), а ямайскому музыканту Принсу Бастеру, одному из классиков жанра ска. Жанр этот во второй половине 1970-х добрался до Великобритании, вступил там в противоестественную, но вполне счастливую связь с панк-роком и породил так называемую вторую волну ска; впрочем, это в российской историографии она так называется, а в Англии чаще используют стилистическое обозначение 2-Tone – по названию лейбла, организованного видными представителями местного ска-ренессанса, группой The Specials. Именно на нем вышел сингл «The Prince» и внезапно достиг шестнадцатого места в британском чарте.
Сами Madness, кажется, удивились этому больше всех, но сочли необходимым и дальше разрабатывать случайно найденную коммерческую жилу: вдохновленная успехом, группа оперативно засела за запись первого полноформатного альбома. Для него, впрочем, отчаянно недоставало материала – поэтому решено было включить в пластинку несколько композиций того самого Принса Бастера, который оказался для группы своего рода путеводной звездой: ведь и само название Madness было взято именно из его дискографии. Одной из этих композиций стал еще один всемирно известный хит – «One Step Beyond»; в его дебюте наши герои спародировали интро ямайских ска-синглов, во время которых их авторы часто произносили короткие зажигательные речи во славу себя любимых – на Ямайке эта традиция называлась тостингом.
Саггса, кстати, незадолго до записи «One Step Beyond» выгнали из группы за то, что каждые вторые выходные он пропускал репетиции, потому что ходил на матчи любимой футбольной команды «Челси»; спустя много лет он запишет для клуба гимн вместе с игроками, и «Челси» под его звуки возьмет Кубок английской лиги. Об отчислении фронтмен Madness узнал забавным образом – купил газету и увидел объявление, что группа из северного Лондона ищет вокалиста с профессиональным отношением к делу, перевел взгляд на телефонный номер и вдруг понял, что это его собственная группа! Вся эта ситуация его отрезвила, и он больше не позволял себе прогуливать репетиции – впрочем, в песне «One Step Beyond» решающую роль сыграл в любом случае не он, а саксофонист Ли Томпсон, который, правда, в то время еще не умел настраивать свой инструмент, и поэтому, по замечанию одного профессора музыки, услышавшего композицию, «на BBC этот трек не должны были взять ни при каком условии». Не должны были – но взяли: потому что его заказывала аудитория. Более того, Madness превратились в постоянных гостей телевизионного шоу Top of the Pops, даже несмотря на то, что хулиганский нрав музыкантов четырежды приводил к тому, что их выгоняли оттуда взашей.
Нрав этот, конечно, во многом объяснялся происхождением участников группы – мягко говоря, не самым аристократическим; будем честны, Madness легко было принять за обыкновенных гопников. Почти все музыканты росли в неполных семьях – позже именно этим фактом Саггс объяснял дружбу, намертво скрепившую участников ансамбля. Многие имели по молодости проблемы с законом: саксофонист Томпсон, например, подворовывал, а однажды даже угнал автомобиль – свои отсидки в тюрьме для несовершеннолетних он еще будет вспоминать в песнях Madness. Сам Саггс, как и было сказано, – футбольный фанат со всеми вытекающими отсюда последствиями. Клавишник Майк Барсон же рисовал на стенах лондонских домов нелегальные граффити и увлек этим Томпсона – вместе они однажды расписали гараж известного журналиста, культуролога и музыкального критика Джорджа Мелли, который сказал, что если поймает этих Кикса и Мистера Би (артистические псевдонимы художников), то не преминет как следует надавать им по заднице.
