Как минимум, в них необычные образы! Вот, скажем, «Riot Van» – кажется, единственная известная мне в истории поп-музыки песня, посвященная автозаку. Riot van – это ведь он и есть: большой полицейский автомобиль, позволяющий арестовать сразу с десяток нарушителей порядка; когда в Москве несколько лет назад гремели протестные митинги, в моей голове сразу же начинала звучать эта композиция. Которая, к тому же, доказывает, что Arctic Monkeys все-таки с самого начала были не только про драйв и отрыв – они умели писать и более неторопливые, меланхоличные песни. Впрочем, таковых на раннем этапе было немного – прежде всего по концептуальным соображениям: диск «Whatever People Say I Am That’s What I’m Not» являл собой, по сути, хронику ночного загула длиной в долгоиграющую пластинку. И это, конечно, вполне понятный выбор тематики для вчерашних подростков из не слишком густонаселенного города Шеффилда. Кстати, один из участников ансамбля, басист Энди Николсон, который после записи первого альбома покинет группу, не выдержав изнурительных гастролей, в следующей жизни займется тем, что откроет пивную.
Однако самая лучшая история связана даже не с ним, а с приятелем музыкантов, которого звали Крис Макклюр. Это его несколько помятая физиономия с сигаретой в зубах взирает на нас с обложки пластинки. И помятость здесь – не фигура речи: когда музыканты группы сказали ему, что хотят сфотографировать его для оформления своей пластинки, он охотно согласился, пришел в назначенный час к дизайнерам и говорит: что мне делать? А те сунули ему в руку несколько сотен фунтов и отвечают прямым текстом – иди, бухай и раньше полуночи не возвращайся. Ну и в общем, от таких предложений не отказываются, поэтому Крис позвонил друзьям, пошел с ними по барам и вернулся в фотостудию в два часа ночи, что называется, на рогах. И именно в этом состоянии его снимали для обложки – бедного парня даже вывернуло наизнанку между дублями. Зато получилось аутентично, а когда Макклюр через какое-то время, работая в клубе во время концерта, наткнулся за кулисами на Ноэля Галлахера из Oasis, тот сказал ему: «Эй, чувак, ты в курсе, что твой портрет висит у меня дома на стене?». – «А твой у меня!», – честно ответил Крис.
Как бы то ни было, пластинка «Whatever People Say I Am, That’s What I’m Not» стала сногсшибательным коммерческим прорывом и даже попала в Книгу рекордов Гиннесса как самый быстро продающийся британский альбом в истории: более 100 тысяч экземпляров диска разошлись в первый же день, а по итогам первой недели Arctic Monkeys достигли невероятной цифры в 363 735 проданных копий. Правда, с тех пор из книги рекордов их вытеснили другие исполнители – звезды музыкальных телевизионных конкурсов Леона Льюис и Сьюзен Бойл. Но для 2006-го это было невероятным достижением, а главное, что добились такого результата музыканты благодаря интернету, который, таким образом, был наконец осмыслен как платформа для маркетинга музыки. Собственно, начали-то они с того, что просто раздавали свои демо-записи всем желающим на концертах – а те заливали их в сеть и посылали друг другу ссылки; вопреки распространенному мнению, социальная сеть Myspace здесь не сыграла такой уж большой роли – пользователи просто делились друг с другом музыкой так же, как раньше они бы делились переписанными аудиокассетами или CD-R-болванками. Вот только циркуляция кассет и CD-R’ов была ограниченной просто в силу дефицита носителей и времени, которое требовалось на то, чтобы записать на них альбом, а в интернете он мог распространяться практически бесконтрольно. Это и стало залогом успеха Arctic Monkeys – причем ожидание официального издания альбома «Whatever People Say I Am That’s What I’m Not» было столь нетерпеливым и столь всеобщим, что лейбл Domino принял решение выпустить диски на неделю раньше намеченного срока.
Критик Саймон Рейнолдс, автор книги «Ретромания» и множества других прекрасных текстов, приводит Arctic Monkeys в пример как группу, на которой инди-рок окончательно влился в мейнстрим. Тонкое наблюдение – учитывая хотя бы историю контракта ансамбля с Domino. В группе, конечно, быстро увидели потенциальных звезд и хитмейкеров – и, как водится, стали бомбардировать их разного рода коммерческими предложениями. Большинство из них, однако, подразумевали тот или иной контроль за процессом и результатом записей со стороны боссов шоу-бизнеса – Arctic Monkeys как независимую группу это категорически не устраивало. Зато им понравилась организация дел на относительно небольшом на тот момент лейбле Domino – и в частности, то, что его директор Лоуренс Белл руководил всем предприятием прямо из собственного дома. Вот это по-нашему, решили участники группы – и согласились на его условия, презрев интерес более крупных игроков рынка. В итоге Domino, у которых на тот момент был всего один по-настоящему громкий прорыв – шотландцы Franz Ferdinand, – фактически в одночасье превратились в мейджоров: показатели дебютного альбома Arctic Monkeys, как и было сказано, значительно превышали «среднюю температуру по больнице».
И тут перед ансамблем предсказуемо встал самый трудный вопрос – что делать дальше? Продолжать в том же духе и записывать вторую часть «Whatever People Say I Am» или меняться, эволюционировать, бросать себе новые вызовы? «Арктические обезьяны», надо отдать им должное, поступили не по-юношески тонко: они выбрали второй вариант, но с оговорками – в том смысле, что изменение звучания и самого творческого подхода не заставило себя ждать, но оказалось постепенным, нерезким. Второй диск проекта, «Favorite Worst Nightmare», звучал, с одной стороны, заметно жестче своего предшественника, а с другой стороны, завершался пронзительной композицией «505», едва ли не первой в дискографии проекта классической романтичной любовной серенадой – даже сложно поверить, что она вышла из-под пера того же человека, который годом ранее нагло подкатывал к понравившейся девушке в песне «I Bet You Look Good on the Dancefloor». То есть – вроде бы еще больше жести, драйва и танцев; неслучайно продюсировал альбом человек из танцевального проекта Simian Mobile Disco, а источником вдохновения музыканты на сей раз называли «Music for the Jilted Generation» The Prodigy. Но и лирики тоже больше – вот такой парадокс.
Впрочем, Алекс Тернер вообще явно недооценивал собственные поэтические таланты – а ведь его кумир и старший товарищ, видный поэт и музыкант эпохи постпанка, экс-бойфренд певицы Нико Джон Купер Кларк с самого начала высоко отзывался о тернеровской способности описывать мир вокруг. Говорят, именно Кларк, лично познакомившийся с Arctic Monkeys накануне их взлета, окончательно убедил группу остановиться на выбранном названии – словосочетание «арктические обезьяны», придуманное вторым гитаристом Джейми Куком, показалось ему парадоксальным и оттого запоминающимся. А Кук, раз уж о нем зашла речь, лишь после подписания контракта с лейблом Domino наконец стал музыкантом, как говорится, на фулл-тайме – а до этого, несмотря на насыщенную концертную деятельность с Arctic Monkeys, продолжал трудиться кафельщиком: человеком, укладывающим плитку в ванных и туалетах.
Третий альбом группы, «Humbug» – и вновь малозаметные поначалу, но важные изменения: в песне «Cornerstone» звучит яркая партия слайд-гитары, а Алекс Тернер теперь играет еще и на клавишных – в итоге инструментальная палитра пластинки оказывается шире и масштабнее, чем раньше. Отчасти сказать за это спасибо нужно новому продюсеру, в роли которого выступил Джош Хомми из группы Queens of the Stone Age: однажды на одном из выступлений им довелось делить сцену с Arctic Monkeys – там и сдружились и дальше плодотворно работали вместе. Соответственно, записывалась третья пластинка наших героев очень далеко от их родного Шеффилда – в солнечной Калифорнии; совсем скоро половина группы, включая и Алекса Тернера, переберется в США на постоянное место жительства.
