Что хотел король Испании?
Ничего необычного. Просто перевооружить армию и флот. Одна беда – у Испании не было для этого средств. Ну как? Какие-то средства, конечно, были. Но их совершенно не хватало ровным счетом ни для чего, прежде всего потому, что их разворовывали самым наглым образом. Выделила казна один миллион песет на нужды флота. И что? До кораблей и морякам из этой суммы хорошо если десятая часть доходила. Потому что по пути каждый считал своим долгом отрезать от нее «кусочек малый» для «поддержания штанов». Вот и выходило, что деньги есть, а сделать с ними ничего не получается. Более того, даже когда удавалось построить корабли, они выходили на удивление халтурные и убогие.
– Это очень прискорбно, – внимательно выслушав, произнес Николай Александрович. – Для такой славной страны, как ваша, это прискорбно особенно. Но как я могу вам помочь?
– Правительство Испании, – осторожно подключился один из министров, – хотело бы заказать в России постройку кораблей для своего флота, обучение моряков и работы по обустройству военно-морских баз.
– А также перевооружение и реформирование испанской армии, – добавил сидевший рядом еще один министр.
– И сколько вы готовы потратить на это денег?
– Мы готовы выделять на программу перевооружения те же деньги, что и сейчас идут у нас на военные и морские расходы. За исключением тех средств, что идут на зарплаты и повседневные хозяйственные нужды.
– И сколько это?
Король грустно вздохнул, открыл папку и протянул Николаю Александровичу лист с финансовыми данными. Тот бегло глянул. Чуть подумал. Покивал чему-то своему. И спросил:
– Хорошо. Допустим. Сколько и чего вы хотите получить? И в какие сроки?
– В десятилетний срок мы хотим получить три линкора типа «Святогор», четыре фрегата типа «Аврора», восемь корветов типа «Варяг» и двадцать эсминцев типа «Святослав» с обученными и подготовленными экипажами. Кроме того, восемь дивизий, организованных по принципам Имперской гвардии, и двадцать дивизий, аналогичных Имперскому ополчению.
– За десять лет и ЭТИ деньги? – не поверил услышанному Император.
– Больше у нас нет, – помрачнев, тихо произнес король. – На сколько мы можем рассчитывать?
– На треть, если я вам все буду отгружать по себестоимости. Если с хотя бы небольшой, но коммерческой наценкой, то на четверть.
– Ясно, – еще сильнее помрачнел король. – Мы что-то подобное и предполагали. И хотели бы предложить вам аренду кое-каких земель под военно-морские базы, расширяющие ваши операционные возможности.
– О каких землях идет речь?
– Мы готовы передать вам в аренду на пятьдесят лет… – начал озвучивать король свое предложение. Которое, разумеется, Николая Александровича не устроило. Он отметил, что Россия, конечно, кое-что выиграет от этих земель. Но еще больше потеряет, ведь их нужно будет содержать и обустраивать. Да и вообще…
Итогами переговоров стало то, что испанская сторона соглашалась передать России в бессрочную аренду за символическую плату в один рубль золотом вдвое большую территорию, чем Альфонсо предлагал изначально. Прежде всего это был остров Пуэрто-Рико, который привлек Николая Александровича как житница экваториальных культур. Потом – приличный кусок на Кубе в виде двухсот квадратных километров вокруг залива Гуантанамо. Там была очень удобная и стратегически важная точка для создания военно-морской базы. Остров Гран-Канария, также прекрасно подходящий для создания военно-морской базы. А заодно и логистического узла для торгово-транспортных операций. Остров Ибица из Балеарского архипелага, дававший возможность развернуть русскую военно-морскую базу в центре западного Средиземноморья. Остров Минданао из Филиппинского архипелага. База – да. Но Император в этом случае преследовал не столько военно-стратегические интересы, сколько экономические. Он ведь знал, насколько богат именно этот остров Филиппин. Остров Фернандо-По, дававший возможность организовать порт на западе экваториальной Африки. Ну и город Сада в провинции Ля-Корунья на территории самой Испании вместе с двадцатью квадратными километрами прилегающей территории. Лучше было бы забрать саму Ля-Корунью, но Альфонсо уперся. И так получалось, что Николай брал слишком много, да еще на условиях экстерриториальности.
Россия же, со своей стороны, обязалась выполнить запрошенные испанцами обязательства по поставкам вооружений и подготовки личного состава. А также переоборудовать две военно-морские базы по самому современному образцу: одну в Атлантике, другую в Средиземном море.
Эта готовность к сотрудничеству очень вдохновила обе стороны. И Николаю удалось, «не отходя от кассы», подтолкнуть испанцев к вхождению в Таможенный союз
[84] на условиях удвоения количества поставляемых корветов и эсминцев. Не то чтобы это было сильно нужно экономически. Нет. Просто для престижа. Ведь еще одна европейская держава, кроме России, вступала в этот договор. Италия ведь отказалась. А могла бы… могла…
Испания, кстати, совершенно не ломалась в этом плане. Потому что Таможенный союз, по факту, создавал для России и Испании этакую систему «колоний общего пользования» в составе Персии, Абиссинии, Сиама, Гавайских островов, Филиппин, Кубы, Пуэрто-Рико и, в перспективе, Панамы, где пока еще шли важнейшие социально-политические преобразования. Конечно, слабая испанская промышленность не могла все это обслужить, обеспечивая промышленными товарами, как и русская. Но все равно – перспективы от такого сотрудничества выглядели головокружительными. Настолько, что Альфонсо даже поднял вопрос о династическом браке. Однако, увы, никаких подходящих вариантов не имелось. У самого Альфонсо еще не было ни супруги, ни детей. А у Николая среди незамужних кровных родственниц подходящего возраста имелась только Цецилия Мекленбург-Шверинская, приходившаяся внучкой канцлеру Российской империи Великому князю Михаилу Николаевичу. Но она была подданной Германской империи. Красивая, умная, эффектная, любящая море. Но… Все с ней было непросто. В общем Николай Александрович решил подумать над тем, как можно устроить этот вопрос…
После разгрома в 1889 году Великокняжеской оппозиции у Императора внезапно стало очень пусто у престола. Слишком много родственников отправили «копать каналы» или в монастырь. По сути – из ветви Александра II выжили и сохранили свой статус только он сам, его брат Михаил и сестра Ксения. Ну и кое-кто из женских линий, давно уже вошедших в чужие рода. И все. Дальше уже шли дети от других сыновей и дочерей Николая I или совсем уж далекая родня – потомки побочных линий Павла Петровича.
Чтобы не возникло ненужных инсинуаций, Николай Александрович кардинально переделал Имперский закон об Августейшей фамилии и престолонаследии. Была составлена «Великая сотня» – своеобразная публичная ведомость, по которой было указано, кто за кем имеет право наследовать престол. Ею мог править только сам Император, и более никто. Любой, кто пожелает отречься, имел на это право только для себя, и более ни для кого. Сотня, кстати, не была обязана быть полной. Сколько есть. В частности, Павловичей Николай Александрович в нее включать не стал. Да потомков Николая I не всех, реализуя свое абсолютное право на это. В законе было явно указано, что понижение человека в позиции по списку или полное из него исключение могло быть следствием утери монаршего доверия, слабости умственной или физической, потери связи с империей и прочие факторы, делавшие кандидата непригодным для наследования.
