— Понятно.
— Ну, желаю удачи, — сказал он. Я от души поблагодарил его и Джейн тоже и удалился настолько поспешно, насколько это позволяла вежливость.
Отъехав примерно полмили, я, леденея от страха, остановился у телефонной будки и позвонил Касси. Она сняла трубку после первого же звонка.
Голос у нее дрожал, что было ей в принципе совсем не свойственно.
— Это ты! Как хорошо! — воскликнула она. — Ты скоро будешь?
— Где-то через час.
— Поскорей, ладно?
— Что, Анджело?..
— Он колотит в дверь и трясет ее с тех пор, как ты уехал. Я была в кухне. Он расшатывает доски. Если так пойдет и дальше, он скоро сорвет дверь с петель. Я хотела укрепить баррикаду, но у меня ничего не выходит. С одной рукой...
— Касси, — сказал я, — иди в паб и сиди там.
— Но...
— Дорогая, я тебя прошу!
— А если он вылезет?
— Если он вылезет, я хочу, чтобы ты была у Банана, в безопасности.
— Ладно.
— До скорого! — сказал я и повесил трубку. И как бешеный понесся домой. Кое-где я проскакивал на красный свет, но все обошлось. Я молнией пролетел через Ройстон-Хис, виляя среди потока машин, возвращающихся с уик-энда в город. Промчался через сам город; перемахнул последний перекресток через автостраду М-11 и наконец свернул с шоссе на дорогу, ведущую к Шестой Миле.
И всю дорогу думал о том, что будет делать Анджело, если вырвется на волю. Разнесет весь дом? Подожжет его? Будет поджидать меня в засаде?
Единственное, во что я не верил, — это в то, что он тихо-мирно уберется восвояси.
Глава 16
Я осторожно приблизился к стоявшей незапертой двери — комод мы отодвинули, потому что Касси трудно было лазить в окно.
В саду пели птицы. Стали бы они петь, если бы где-то там прятался Анджело? Нет, не стали бы. Я взялся за ручку двери и распахнул ее.
В доме было тихо, словно он давным-давно стоял заброшенным. Я с упавшим сердцем вошел и прошел на кухню.
Анджело отодрал одну из досок двери и выбил две из четырех досок, которые ее подпирали. Дверь была по-прежнему закрыта, но нож, которым была заперта щеколда, исчез. Дыра в двери была достаточно широкой для того, чтобы просунуть руку, но не настолько, чтобы в нее мог протиснуться взрослый мужчина. Стол, стулья и две нижние доски были на месте, но если Анджело и дальше будет продвигаться такими темпами, то это ненадолго. Так что я пришел как раз вовремя.
— Анджело! — окликнул я.
Он почти мгновенно показался в дыре и злобно оскалился, увидев меня.
Он просунул в щель обе руки, и яростно рванул доски. Я увидел, что он успел изодрать себе руки в кровь.
— Я вас сейчас выпущу, — сказал я. — Так что поберегите силы.
— Я до тебя доберусь! — прорычал он. Ишь ты, какой упорный!
— Да, конечно, — сказал я. — А теперь слушайте. Вам это должно быть интересно.
Он ждал. Глаза его полыхали яростью из темноты.
— Вы считаете, что мой брат надул вас с какими-то компьютерными программами, — сказал я. — Ну, начнем с того, что они не ваши, но это мы обсуждать не будем. Сейчас у меня есть эти программы. Они здесь, в доме.
Мне понадобилось довольно много времени, чтобы их достать, потому я и продержал вас так долго в этом чулане. Я вам отдам эти программы. Вы меня слушаете?
Он ничего не ответил, но видно было, что слушает он очень внимательно.
— Вы четырнадцать лет думали о том состоянии, которое вы потеряли. Я его вам возвращаю. Четырнадцать лет вы клялись убить моего брата. Он умер.
Вы пришли сюда с насилием — за это вас могут снова посадить в тюрьму. Я не хочу доносить на вас. Я верну вам программы и свободу, а вы за это должны убраться отсюда и навсегда оставить меня в покое.
Он исподлобья смотрел на меня сквозь щель. Выражение его лица особо не изменилось. Во всяком случае, радости он не выказывал. Я сказал:
— Возможно, вы столько лет мечтали о мести, что теперь просто не можете без этого жить. Вам будет не хватать цели в жизни. — Я пожал плечами.
— Но если я дам вам свободу и это сокровище, к которому вы так стремитесь, я потребую взамен, чтобы все, что произошло между нами, было забыто. Это понятно?
Я сделал паузу. Он по-прежнему молчал.
— Если вас мое предложение устраивает, — продолжал я, — можете выбросить сюда нож, который вы вытащили из щеколды, а я отдам вам три кассеты и ключи от машины. Машина стоит там, где вы ее бросили.
Молчание.
— Ну, а если вы не согласны, так я позвоню в полицию, чтобы они приехали и забрали вас. Я расскажу им, что вы сломали руку моей подруге.
— Они и тебя заберут за то, что ты меня тут держал!
— Возможно. Но в таком случае вы этих кассет не получите никогда.
Никогда! Понятно? Я немедленно их уничтожу.
Он отошел от двери, но через некоторое время появился снова.
— Ты меня надуешь, — сказал он. — Как твой братец.
Я покачал головой.
— Дело того не стоит. Я просто хочу, чтобы вы убрались из моей жизни раз и навсегда.
Он яростно дернул небритым подбородком. При желании этот жест можно было истолковать как согласие.
— Ладно, — сказал он. — Давай их сюда.
Я кивнул. Повернулся к нему спиной. Вышел в гостиную и отобрал по одному экземпляру каждой кассеты, а три запасные сунул в комод. Когда я вернулся, Анджело по-прежнему стоял у двери, все такой же настороженный и подозрительный.
— Вот кассеты, — я показал ему кассеты. — Вот ключи от машины. Где нож?
Он поднял руку и показал мне его: столовый нож, не слишком острый, но все-таки достаточно опасный, чтобы с ним не считаться.
Я положил кассеты на подносик и протянул ему. Он просунул руку в дыру и схватил их.
— Теперь нож, — сказал я.
Он бросил его на поднос. Я взял его и бросил на его место ключи.
— Хорошо, — сказал я. — Теперь спуститесь вниз. Я сейчас разберу баррикаду. Вы сможете выйти отсюда и уйти. А если вы собираетесь наброситься на меня, не забывайте о том, что вас отпустили на поруки.
Он угрюмо кивнул.
— У вас сохранился тот компьютер, который вы купили четырнадцать лет назад?
— Папаша его раздолбал. Когда меня посадили. От злости.
Яблочко от яблони...
— Программы написаны все на том же языке, — сказал я. — «Бейсик» для «Грэнтли». Сам язык здесь, на первой стороне. Он вам понадобится.
Он только оскалился. Нет, на него ничем не угодишь! Это ниже его достоинства!
