Хорошо это или плохо?
Николай Александрович посчитал, что обычно. Это был один из наиболее вероятных сценариев, по которым должны были развиваться события. Император готовился к нему. Да, имелся и удачный вариант. Он обойдёт с фланга. Сомнёт германцев минимальными усилиями. Займёт Берлин. Что откроет для него очень широкое окно возможностей. Но не вышло… ну и чёрт с ним. Не беда.
У него были проблемы посерьёзнее.
Медленно идя по коридору, он накручивал себя всё сильнее и сильнее. Ему предстоял семейный совет. Как ему доложили, там уже собрались все, включая детей и супругу. Ждали только его. Полчаса уже ждали. А он всё не решался. Его ожидала мерзкая работёнка, но кто-то её должен был сделать.
Дверь.
За ней тишина. Практически гробовая.
Взгляд на дежурившего адъютанта в предбаннике у двери. Тот молча кивнул, быстрым шагом прошёл к двери и распахнул её, отступая с дороги. Николай Александрович чуть заметно улыбнулся и прошёл внутрь. Туда, где, как ему казалось, в воздухе витало что-то невообразимое… что-то густое, словно кисель.
Вошёл.
Замер.
По помещению разнёсся шелест приветствий. Люди очень тихо здоровались. Буквально на грани слышимости.
– И вам не хворать, – громко, даже слишком громко для такого мёртвого царства произнёс Николай Александрович. И, нарочито чеканя шаг, чтобы тот гулко разносился по всему помещению, прошёл к своему креслу. Рядом с ним было пусто. Даже супруга постаралась сесть на некотором отдалении и не смотрела на него.
– Как вам всем, надеюсь, хорошо известно, на днях мой сынок попытался провернуть дворцовый переворот, – произнёс Император, уставившись на Ярослава. – Взял в руки пистолеты и пришёл со своими дружками и любовницами меня убивать. Смелый поступок. Не так ли?
Старший сын молчал, уставившись в пол. Остальные тоже.
– И ладно бы просто власти захотел. Подумаешь! Вся мировая история красной нитью прошита такими выходками. Так нет. Этот гений умудрился пойти на поводу у англичан, втягивающих с его помощью Империю в Гражданскую войну. И как повёлся! О! Это песня!
– Папа… – попытался промямлить Ярослав, но не смог.
– Что папа? О чём ты думал?
– Я… я… прости меня…
– Простить? Простить – значит понять, а понять, что ты вытворял, я не в состоянии. Когда ты осознанно участвовал во всех этих зверствах и развращался, о чём ты думал? Что ты избранный? Что ты золотой мальчик? Что любое преступление тебе сойдёт с рук? Он вам не хвастался? А чего так, сынок? Почему ты не поделишься с мамой, бабушкой и остальной роднёй увлекательными рассказами о том, как ты с любовницами истязали и замучивали насмерть девиц? Причём вы как настоящие эстеты искали девственниц и, желательно, обручённых. Почему не расскажешь, какие кровавые игрища устраивали? Как потрошили их, иной раз живьём? Как купались в их крови?
– Ярослав?! – строго спросила Вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна. Но тот ничего не ответил. Лишь ещё сильнее поник головой.
– Ты удивлена, мама? О! Представь, как я был удивлён. Наш пай-мальчик оказался настоящим чудовищем. Ещё интереснее стало то, под каким соусом его во всё это втянули. Оказывается, поняв, что дурачок, он вместо упражнений и учёбы стал искать ленивый вариант роста над собой. На этом его и поймали английские агенты. Балбеса нашего. Познакомили с колдуном одним. Тот ему и наплёл с три короба сказок всяких.
– Колдуном? – удивлённо переспросила Мария Фёдоровна.
– Колдуном, магом? Кто их, этих шарлатанов, разберёт? Но не суть. В общем – поверил Ярослав. Сначала всё было безобидно. Но потихоньку ритуалы становились всё интереснее. Парня окружили девицы, погружавшие его в пучину разврата и непрерывно певшие, что он самый лучший, самый умный и так далее, а я просто придираюсь. Дальше ритуалы наполнились сексом. С каждым разом всё более безумным и распущенным. А потом пролилась кровь. Ярослав слишком увлёкся. Ему нравилось общество этих людей. Они его постоянно хвалили… и учили избегать проблем, а не решать их. Вот они и рассказали ему во время очередного гадания, что он избранный, что он рождён править всем этим миром… и нужно лишь чуть-чуть усилий, чтобы пробудить в нём великую славу и могущество.
– Бред… – тихо произнёс Великий князь Александр Михайлович.
– Бред. Но он в него поверил, – кивнул Император в сторону сына. – Сначала они зарезали на алтаре бродяжку. Потом ещё одну. Потом его начали кормить сказками о том, что сильные колдуны сковывают его потенциал и нужно преодолеть эту порчу. И так с каждым разом ритуал становился всё безумнее, а жертв всё больше и больше. Секс, кровь, насилие… они затягивают. И если поначалу он робел, то постепенно вошёл во вкус и начал смаковать изнасилования с последующим изуверским потрошением своих жертв. Привязанным на кресте девицам прямо во время соития вспарывали животы и начинали извлекать органы. Прямо из живых. Не прекращая соития.
– Боже! – ахнула Клеопатра.
– Откуда это удалось узнать? – нахмурившись, спросила Мария Фёдоровна.
– Он ведь там был не один. Или ты думаешь, мама, что английское посольство просто так опустело? Я не стал миндальничать, столкнувшись с этим ужасом. Всех причастных хватали и, вывозя за город, под пытками выбивали всё, что они знали. А потом сравнивали, выявляя истину.
Николай Александрович произнёс и, криво улыбнувшись, окинул взглядом своих родственничков, наслаждаясь откровенно жалким видом некоторых. И, судя по тому, как им становилось дурно прямо на глазах, они поняли: Император в курсе.
– И где эти задержанные? – поинтересовалась Вдовствующая Императрица.
– Они хотели устроить гекатомбу? Я им помог. Их всех свезли к одному оврагу в глуши, где перерезали глотку. А потом этот скотомогильник завалили мусором. Обычным бытовым мусором. Что вонял не хуже, чем эти отбросы. На самом деле я хотел туда свезти всех причастных, с тем чтобы завершить чистку, – заметил Император, наслаждаясь чуть ли не паническим ужасом в глазах тех родственничков, кто в этих играх принимал участие. – Но я пока в раздумье. Может быть, лучше оставшихся сжечь на костре? Как ты думаешь? Или сварить заживо в чане с маслом?
– Ты так говоришь, сынок, – прищурившись, произнесла Мария Фёдоровна, – будто здесь присутствует не только вну… этот человек, – кивнула она на Ярослава, – но и другие участники этого ужаса.
– Так и есть, – кивнул Николай Александрович. – Святополк пролил кровь только одного человека во время жертвоприношения. Не успел развернуться. Юн слишком, – начал говорить Император и пошёл дальше, перечисляя «достижения и успехи» каждого из членов монаршей фамилии, уличённых в подобных игрищах.
И чем больше он говорил, тем хуже становилось его матери. Хотя она держалась. А те, кого он называл, реагировали кто как. Но после того, как Ярослав не выдержал и упал на колени, они также последовали за ним. Мария Фёдоровна окинула взглядом эту жутковатую картину и нервно сглотнула подкативший к горлу липкий комок.
