У большинства людей очень низкое испускание, из-за чего без длительного обучения или влияния они по большей части неспособны манипулировать эйсаром в какой-либо значительной степени. Также им трудно воспринимать вещи, имеющие исключительно магическую природу. Такие люди способны использовать магические предметы, а с длительным обучением — даже немного использовать эйсар напрямую, но в очень ограниченной степени.
Еретик Маркус,
«О Природе Веры и Магии»
Я проснулся от струившегося через открытое окно сияния солнца. Сощурившись от яркого света, я попытался накрыть голову одной из декоративных подушек, которые я отпихнул в сторону прошлой ночью. Кто-то выдернул подушку у меня из-под рук.
— Ради всего святого! — зарылся я под одеяла, пытаясь спрятаться от света. Я никогда особо не спал допоздна, но прошлой ночью я заснул чуть ли не на рассвете. У кого-то были на этот счёт другие мысли, и мне пришлось напрячься, чтобы удержать на себе одеяло, пока мой противник пытался стянуть его с меня.
— О, нет, не выйдет! Мордэкай Элдридж, вставай немедленно! Довольно с меня покрывать тебя этим утром, ты уже пропустил встречу с Герцогом, и если ты думаешь…
— Что? — отпустил я одеяло, и сел. Мой противник, Пенни, внезапно повалилась назад, и споткнулась о стул, упав вместе с одеялом.
— Ай! — воскликнула она, крепко шлёпнувшись на пятую точку. Тут требуется объяснить несколько вещей. Большинство простолюдинов спит голыми, как я это делал сейчас, поскольку пижамы и ночная одежда были роскошью. Пока Пенни поднималась с пола, я всё это со стеснением осознал, не говоря уже о том, что мой солдатик по-утреннему старательно встал по стойке «смирно». Внезапно я возблагодарил обилие декоративных подушек, и быстро использовал одну из них, чтобы скрыть своё состояние. Пенни была достаточно мила, чтобы отвести взгляд.
— Слушай, Пенни, я знаю, что мы долго были друзьями, но разве ты не думаешь, что в следующий раз будет лучше постучаться? — сказал я. Будь я проклят, если позволю себя смутить. Я явно был жертвой в этой ситуации.
— Я стучала! Я постучала в семь; я вернулась, и постучала в восемь, и ещё раз — в девять! Тебя позвали на встречу с Герцогом в девять тридцать, но я сказала им, что тебе нездоровится. Я не думаю, что сперва он мне поверил, но Маркус сказал ему, что вы с ним пили допоздна. — воскликнула она, выглядя невероятно вышедшей из себя, но я заметил, что она не предложила мне обратно одеяло. Вместо этого она постоянно бросала быстрые взгляды на мои ноги, ну, я предполагаю, что на ноги. Я поправил подушку, чтобы удостовериться, что та меня прикрывала. — Наконец я просто пришла в десять, — продолжила она, — чтобы убраться и проветрить комнату. Ты спал как убитый.
Она была твёрдо намерена разрушить моё праведное негодование.
— И какое сейчас время? — несколько робко спросил я.
— Полдень, — ответила Пенни, и её поднятые брови и надутые губы уведомили меня, что, по её мнению, вставать в полдень — это уж слишком поздно.
— Полдень? — удивился я. Моя прежняя решимость не смущаться меня покинула. — Прости, Пенни. Слушай, я ценю всё, что ты для меня сделала, но не была бы ты против уйти, чтобы я мог одеться? — сказал я, бросив взгляд на туалетный столик. Прошлой ночью, нет, этим утром я вступил в эпичную борьбу, высвобождаясь из дьявольской хватки дублета. Похоже, что она разобралась в спутанной мешанине, которую я победоносно оставил у кровати.
— Тебе потребуется моя помощь, но я подожду там, пока ты не оденешь лосины и рубашку, — сказала она, и отвернулась от меня, лицом к туалетному столику, так что я занялся натягиванием одежды, которую мог надеть сам. Я слишком поздно вспомнил, что на туалетном столике было большое зеркало, и, оглянувшись через плечо, я увидел, что она через него тайком подглядывает за мной. Затрудняюсь сказать, почему, но я промолчал, и закончил одеваться — мне, видимо, и так хватало смущающих меня разговоров. На этот раз я позаботился о том, чтобы заправить рубашку.
Несколько минут спустя она помогала мне затянуть завязки дублета. Несмотря на мой прежний опыт, я по-прежнему находил её близость волнующей. Я вспомнил, как Марк признался в отсутствии у себя девственности, и не мог не задуматься: «А вдруг, это было с Пенни?». На этот раз я удержал свой идиотский язык за зубами. Но мысль всё равно меня беспокоила.
— Что тебе не давало спать всю ночь? — спросила она, и её слова заставили меня вздрогнуть, прозвучав прямо у меня под ухом. «Надо будет приказать Бе́нчли помочь мне завтра одеться», — подумал я. Бенчли был камердинером, который помогал Марку с его гардеробом. На миг закрыв глаза, я привёл свои мысли в порядок.
— Прошу прощения? — спросил я. Иногда моя сообразительность даже меня поражает.
— Не надо, — ответила она.
— Не надо что? — отозвался я. Раз выбрав «глупую» защиту, я решил, что надо её придерживаться и дальше.
Она закончила с завязками, и сделала шаг назад, критично оглядывая мою одежду:
— Будешь дальше меня отталкивать, Морт, и однажды пожалеешь об этом.
Я решил, что у меня ещё может быть шанс уйти в несознанку:
— Честное слово, Пенни, я не знаю, о чём ты говоришь, ты же слышала Маркуса, мы засиделись допоздна, пили, и я выпил больше, чем было разумн… — начал говорить я, но так и не закончил, когда её ладонь влепила мне жгучую пощёчину, от которой у меня закололо левую щёку, а голова наполовину повернулась в сторону.
— Проклятье, Мордэкай! Я многое вынесу, но не стой тут и не ври мне в лицо! Марку и Дориану ты всё рассказываешь, но даже не утруждаешь себя довериться мне! Почему? Из-за сисек? — ожесточённо жестикулировала она, и подчеркнула эту ремарку, подняв упомянутую часть своего тела. — Думаешь, я — какая-нибудь пустоголовая девчонка, которой нет смысла доверять?
Я поспешно отступал, неукротимая ярость в её голосе совершенно застала меня врасплох:
— Нет, конечно нет, Пенни! Я доверяю тебе, то есть, мы же выросли вместе, и то, что ты — женщина, тут ни при чём. Мы всегда были близкими друзьями, есл…
— Близкими!? — перебила она. — Так вот, почему ты по любому поводу заглядывал к нам, когда бывал в городе последние два года? Вот, почему ты знал, что Мама в прошлом году умерла от чахотки? Вот, почему ты знал, что Папа больше не мог работать, и что мне пришлось устроиться на работу сюда? Ты приходил повидать Дориана. Ты бессчётное число раз ездил поговорить с Маркусом! Я была просто недостаточно хорошей, чтобы ты потрудился со мной поговорить?
Наш разговор перешёл на темы гораздо большие, чем мои тайные изыскания. На самом деле я избегал Пенни последние пару лет в основном потому, что ситуация становилась всё более и более неудобной с наступлением половой зрелости. То, как она изменилась, отдалило нас друг от друга, а когда она расцвела, Пенни стала ещё популярнее среди городских мужчин. Мне соревноваться никогда не нравилось, и если честно, она была для меня слишком хороша.
