Оставшись одна, Пенни заперла дверь на засов, и сняла с себя платье — свою ночную рубашку она не взяла, но ей было всё равно. Она забралась под одеяло, и легла рядом с ним, глядя, как он дышит, пока свечи не догорели, и комнату не накрыла тьма. В темноте она по-прежнему держала ладонь у него на груди, ощущая, как та поднимается и опускается, слушая мокрый звук его дыхания. Спать она не собиралась, но наконец всё равно заснула.
Глава 15
Теологи в целом делят богов на две категории: Тёмные Боги, и те, которые считаются благосклонными к человечеству — Сияющие Боги. Однако у предков были другие теории. Они считали, что природа и мотивации каждого конкретного божества должны быть связаны с его истоками. Считалось, что Тёмные Боги появились до Сияющих Богов, возникнув из верований какой-то давно мёртвой расы. Потеря их народа, возможно, свела их с ума, поскольку их отношения с родом людским ни коим образом не благотворные. В то время как Сияющие Боги черпают свою силу из веры, формируя симбиотические узы, Тёмные Боги питаются насильственным образом. Даже те, кто поклоняется им по собственному желанию, часто оказываются принесёнными в жертву или вовлечёнными в тёмные ритуалы.
Еретик Маркус,
«О Природе Веры и Магии»
Я спал беспокойно. Я плавал в глубоком озере, в котором не было света. Я тонул, захлёбываясь водой в бесполезных попытках вдохнуть. Сон казался бесконечным, но я так и не потонул окончательно, пока наконец не проснулся. Однако реальность оказалась немногим лучше. Мои лёгкие чувствовались полными какой-то жидкостью, и при каждом вдохе мою грудь пронзала боль. Болело всё.
Боль была такой сильной, что я не сразу осознал, что в кровати я был не один. Первыми я заметил мягкие волосы, защекотавшие мой нос, когда я повернул голову на бок. В темноте я не мог видеть, чьи это были волосы, но понял по запаху. Это была Пенни, тихо свернувшаяся рядом со мной. Её ладонь располагалась у меня на груди, но она осторожным образом избегала хоть сколько-нибудь давить на меня. Если бы всё не болело настолько чертовски сильно, то я мог бы обрадоваться, однако боль прогнала у меня из головы все подобные мысли.
«Что, чёрт побери, со мной случилось?» — подумал я. Миг спустя я вспомнил. Охота, погоня, моя неосмотрительность — я был глупцом. «В следующий раз лошадь тоже щитом прикрой». Если следующий раз будет — в данный момент я был в этом не особо уверен. Я не хотел двигаться и беспокоить Пенни, и одна лишь попытка перенести мой вес сказала мне, что двигаться мне вообще не светит. Малейшее движение вызывало пронзительную боль у меня в груди, достаточно сильную, чтобы дать мне понять, что мои предыдущие боли являлись лишь игривыми предупреждениями.
Я долго лежал там, страдая от боли. Хуже всего было постоянное ощущение захлёбывания. Мои лёгкие работали неправильно, и они ощущались тяжёлыми, полными. Короткий кашель ослепил меня болью, и я решил больше так не делать. Я попытался отвлечься, осматривая комнату моим особым «взором», ощупывая её своим разумом. Затем меня осенило: возможно, я смогу сделать то же самое сам с собой.
Обратив свой разум внутрь, я медленно исследовал своё тело. Моя задача осложнялась моим невежеством, многое из найденного мной было странным. Некоторые вещи было легко узнать, например — моё равномерно бившееся сердце. От него я и стал плясать, найдя свои лёгкие и рёбра. Одно из лёгких было очень отличающимся, наполненным кровью, и совсем не способным работать. Острый кусок одного из рёбер пробил его, и порвал артерии, которые продолжали вливать кровь в лёгкое и в пространство вокруг него. Тут я почти впал в панику, поскольку было ясно, что я умирал. Кровь медленно но верно заполняла второе лёгкое, рано или поздно я бы захлебнулся. Что хуже, хотя я и думал, что мои способности могли исправить часть повреждений, я не знал, какие слова использовать.
Из-за невежества я остался в беспомощном состоянии. Но решил всё равно попробовать, ибо я уже знал, что магию можно творить и без слов — просто это было гораздо сложнее, требовалась идеальная концентрация. Я перенёс своё внимание в ребро, пробившее лёгкое, и вообразил, что оно сдвигается прочь, обратно в своё нормальное положение, прилегая к другой своей части. Сперва я не был уверен, что вообще что-то происходило, но потом оно пришло в движение, посылая через меня волны боли. Я сжал зубы, пытаясь не закричать, но у меня и дыхания-то для крика всё равно не было. К тому времени, как оно вернулось на место, я едва не потерял сознание, а потом с ужасом ощутил, как оно заскользило обратно сразу же, как только я перестал сосредотачивать на нём моё внимание. Борясь со страхом, я неумолимо держал его, и попытался представить, как оно соединяется с другой костью, снова становясь целым. Наконец оно осталось на месте, и я медленно расслабился, отпустив его.
Следующей я попытался решить проблему своего пробитого лёгкого. У меня ушли на это долгие минуты, но наконец я ощутил, что дыра закрылась, хотя мне по-прежнему нужно было разобраться с большим количеством натёкшей крови. Не будучи уверенным в том, как от неё избавиться, я решил залатать артерии, кровь из которых всё ещё вытекала ко мне в полость грудной клетки — это было проще. Закончив с этим, я снова задумался про своё лёгкое, и попытался наполнить его воздухом, используя эйсар. Результатом стали болезненные спазмы, когда моё тело начало кашлять, пытаясь выплюнуть кровь наружу. Остальные рёбра были расщеплены, и отозвались режущей болью по всему телу.
«Окей, значит первым делом — рёбра», — подумал я. Я осторожно сдвинул остальные свои рёбра на место, пытаясь скрепить каждое из них с отколовшимися частями. Боль была мучительной, и я чувствовал, что теряю силы. Наконец я решил, что вернул все рёбра на место, и начал рассматривать задачу сплёвывания всё ещё душившей меня крови. «Под кроватью сбоку должен быть ночной горшок». Я не был уверен, смогу ли я добраться до него вовремя.
Крепясь, я сел, и встал с кровати. Ну, по крайней мере, так я намеревался поступить — когда я сел, моя голова объявила о своих собственных проблемах. Комната закачалась вокруг меня как пьяный матрос после трёхдневного запоя. Моя попытка встать с кровати кончилась тем, что я упал на пол, всё ещё запутанный в одеяло. Кашель начался сразу же, как только я сел, неуважительно отказавшись ждать, пока я буду готов, и кровь была повсюду.
Как и следовало ожидать, Пенни проснулась, и обнаружила меня лежащим на полу, кашляющим и отхаркивающим… ну, вы поняли. Выглядело это жутковато, и кашель был настолько сильным, что мне показалось, что он-то меня и прикончит. Пока меня сотрясали спазмы, я ощутил её ладони у меня на плечах. Прошли долгие минуты, пока я кашлял, брызгая кровью, прежде чем я наконец сумел остановиться. Каждый вдох грозил новым приступом кашля, но я держался.
Лёжа на полу, я посмотрел вверх, и увидел Пенни, она присела надо мной, поглаживая мои волосы и плечи. Её нагота меня удивила, но мне было всё равно, самым важным было ощущать кожей её руки. Наконец я сумел выдавить из себя несколько слов:
— Выглядишь ты ужасно, — сказал я. Эти слова привлекли её внимание, и её взгляд метнулся к моему лицу. До этого момента она, наверное, думала, что я был мёртв, или почти мёртв. У неё внезапно вырвался невольный смех, превратившийся во всхлип.
