Тут видение сместилось, и она как-то почувствовала, что теперь прошло несколько часов. Люди танцевали на балу, но что-то было не так. Она увидела себя саму, в длинном платье, танцующую с Лордом Дэвоном, и он смеялся, будто бы над шуткой, которую она только что рассказала. Вокруг них люди начали сгибаться пополам, их рвало. Пол покрылся кровью, и люди кричали от боли. Дэвон наклонился поцеловать её… и она закричала.
Тут она очнулась, всё ещё крича, с промокшим от пота лицом. «Только не снова!» — подумала она. Не может такого быть. А потом она вспомнила о рассказе Отца Тоннсдэйла. О той ночи, когда все в Замке Камерон умерли — и она поняла, что ей нужно было сделать. «Да простит меня богиня!»
Свои вещи она оставила на кровати. Она знала, что события в её видении всё ещё были в будущем, но не думала, что до них было ещё далеко. Выскользнув в коридор, она направилась туда, где жил злодей.
Ей потребовалось лишь несколько минут, чтобы добраться туда. Так мало времени, когда знаешь, что скоро твоя жизнь навсегда изменится. Совсем недавно она была счастлива, с нетерпением ожидая жизнь, которую прежде и вообразить не могла бы. Ей следовало знать, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она немного подумала о том, что может попробовать предупредить всех, но никто ей не поверит. Это лишь позволит убийце найти другое время, чтобы сотворить своё злодеяние. Мир был несправедлив, она это знала. «Эти люди получили этот урок шестнадцать лет назад, а их убийство так и осталось безнаказанным», — подумала она. Но теперь — всё, она об этом позаботится.
Она была почти у двери, когда осознала, что ей нужно оружие. Человек, которого она собиралась убить, был слишком крупным, чтобы нападать на него с голыми руками. Она вернулась в главный зал, и нашла одну из прочных железных кочерёг, которыми ворошили поленья в камине. Длинная, чёрная кочерга тяжело легла в её руку. Пенни решила, что это орудие отлично подойдёт, если она сможет напасть неожиданно. Она вернулась к большим двойным дверям, которые вели в часовню. Открыв двери, и входя, она завела руку, в которой держала кочергу, себе за спину.
Сама часовня была пустой, но она знала, что он скорее всего был в покоях, расположенных позади дальней стороны алтаря. Её сердце дико колотилось, но она сосредоточила своё внимание на своей задаче. Его она нашла в его кабинете, склонившимся над столом. На столе лежала дрожащая маленькая фигура. Ужас открывшегося зрелища чуть не лишил её смелости, но она железной хваткой удержала свою решимость, как удерживала кочергу в руке.
— Ш-ш-ш, Тимоти, просто расслабься, скоро всё кончится. Богине нужно всё, что ты можешь дать.
Отец Тоннсдэйл держал ладонь у мальчика на лбу, удерживая его, пока сила внутри него вытягивала из мальчика дух. Тимоти умирал, но это было необходимо, чтобы он стал инструментом, в котором нуждался Отец Тоннсдэйл. Тихий звук у него за спиной привлёк его внимание, и он вздрогнул, увидев, как она вошла в комнату.
— Пенни! — сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. — Тимоти упал, ты не поможешь мне держать его? Я думаю, у него припадок! — неумело соврал Тоннсдэйл, но он был убеждён, что она поверит — по крайней мере достаточно долго, чтобы он смог исправить ситуацию. В конце концов, спрятать два тела будет почти так же легко, как и одно.
Он отвёл от неё взгляд, посмотрев обратно на Тимоти, надеясь привлечь её внимание к мальчику, в то время как его глаза нашли лежавший на столе кинжал.
— Конечно, Отец, я буду рада вам помочь, — сказала Пенни. Она шагнула ему за спину, и пока его рука тянулась за кинжалом, она обрушила железную кочергу ему на затылок. Он упал как бык с подрубленными ногами, безвольно осев на пол. Его затылок был размозжён. Она врезала ему ещё раз, чтобы убедиться, что дело сделано как надо. Затем она выронила кочергу, и проверила, был ли в порядке Тимоти.
Не был. Мальчик был мёртв, хотя на нём не было видимых отметин. Его кожа была обвислой, растянутой, будто из него что-то вытянули, оставив его пустым. Вид мальчика мучил её совесть. «Если бы я только пришла сюда раньше, то смогла бы и это предотвратить», — подумала она. Пенни всё ещё была в шоке, онемевшая и бесчувственная, но в голове у неё было ясно.
«Меня за это повесят», — и она знала, что так и будет. Не было доказательств того, что добрый Отец был чем-то большим, чем всегда казался. Тело Тимоти ничего не докажет. Не было никаких следов, которые покажут, что с ним что-то сделали. А если бы и были, живой была только она, и она же забила священника до смерти. Она проверила ещё раз, чтобы убедиться, что священник мёртв. Нет смысла идти на виселицу за незаконченное преступление.
«Никто не видел, как я вошла». А вот это была многообещающая мысль. Если она сможет спрятать тело, то сможет даже оттянуть время, пока не начнут искать убийцу. Она взяла старика за ноги, и попыталась его сдвинуть.
— Что же ты ел? — спросила она вслух. Ей никак не удастся унести толстого ублюдка далеко. Он, должно быть, весил больше двухсот пятидесяти фунтов. Наконец она удовлетворилась тем, что оттащила его тело за стол, где его не было видно от двери. Тимоти она положила рядом, хотя ей и было совестно оставлять его там, вместе с трупом его убийцы.
Взяв ключи из карманов священника, она заперла дверь в кабинет у себя за спиной, когда ушла — если повезёт, их не найдут ещё несколько дней. Ещё три дня не планировалось никаких служб, так что их могут не хватиться довольно долго. Теперь ей просто нужно было выбраться, не будучи никем увиденной. Она зачем-то взяла с собой железную кочергу: «Надо было оставить её с ним», — подумала она. Не важно, Пенни просто вернёт её туда, откуда взяла. Доверившись своей удаче, она прошла через двойные двери в часовню, и вышла в коридор.
Удача, судя по всему, была в отпуске. Дженевив, Герцогиня Ланкастера, как раз проходила мимо.
— Добрый вечер, ваша светлость, — сказала Пенни, сделав книксен.
— Добрый вечер, Пенни, как дела у Мордэкая? — спросила Герцогиня.
— Очень хорошо, благодарю за заботу, — ответила она.
— Это — одна из каминных принадлежностей? — спросила Дженевив, подняв бровь.
— Да, ваша светлость, я ворошила поленья в главном зале, когда мне в голову пришёл вопрос для Отца Тоннсдэйла. Я забыла отложить её, когда пошла. Сейчас её и верну, — сказала Пенни. «Дура, дура! Ещё никто никогда не врал так неумело!» — подумала она.
— Ты нашла его? Мне пришло в голову, что мне тоже надо с ним поговорить… — сказала ей собеседница.
— Нет, не нашла. Я не уверена, куда он запропастился, придётся потом его поискать. Если я увижу его, то скажу, что вы тоже его искали, ваша светлость, — ответила она.
— Благодарю. Ну, я предоставлю тебя твоим делам, — сказала Герцогиня, и пошла прочь по коридору.
Пенни вернулась в комнату горничных, по пути задержавшись, чтобы кинуть железную кочергу в один из чуланов, где хранили принадлежности для уборки. Её мысли неслись галопом, несмотря на её внешнее спокойствие. «Герцогиня меня видела», — думала она. Когда найдут тело, если повезёт — через несколько дней, то будут задавать вопросы. Дженевив вспомнит, что видела её, и она заметила кочергу у неё в руке. Теперь никаких сомнений не будет. Это приведёт прямо к ней. «Меня повесят». Её мысли всё время возвращались к этому. Не было никакого объяснения, которое бы оправдало её. Она даже не нашла яд. «Я даже поискать его забыла». Она подумала было вернуться, чтобы поискать, но сразу же отвергла эту мысль. Возвращаться она не могла.
