Люди за деревянным частоколом имели всё более нервный вид. Они чуяли неминуемую атаку, которая начнётся, как только наша защита будет пробита. Дориан и Сайхан постоянно ходили среди них, стараясь подкрепить их уверенность.
Пенни постоянно следовала за мной, отказываясь удаляться более чем на двадцать футов. «Она начинает напоминать мне стервятника», — подумал я немилосердно. Я больше почти не мог встречаться с ней взглядом — каждый знающий взгляд доводил её почти до слёз.
Всё это время меня больше всего беспокоило отсутствие каких-либо магических атак со стороны врага. Я уже встречался с двумя направляющими Мал'гороса, поэтому хорошо представлял, что у него, наверное, были ещё. Я постоянно рыскал своим разумом среди врагов, ища тёмные ауры, которые могли предупредить меня об их присутствии, но ничего не находил. Даже с о своими ограниченными способностями, они должны были обладать возможностью убить кого-то из моих людей, если бы попытались — но таких попыток не было. Это заставляло меня тревожиться, поскольку это значило, что враг мог что-то планировать.
Ещё один огромный камень просвистел в небе. Этот врезался прямо в основание ослабленной части внешней стены. Секунду ничего не происходило, а потом стена обрушилась внутрь. Оказалось открыто пространство шириной более чем в двадцать футов, где человеку не мешало войти ничего кроме горы каменных обломков.
— Похоже, что это оно, — сказал я себе.
Пенни подёргала меня за рукав:
— Не высовывайся.
— Я и не собираюсь, — ответил я. — Думаешь, это спасёт меня?
— Просто не делай этого — может быть, я ошибалась, может быть… — сказала она с расширенными от страха глазами.
— Я постараюсь, но я научился доверять твоим видениям. Произойдёт то… что произойдёт, — сказал я ей.
Среди людей вдоль частокола поднялся крик. Враг начал наступление. Я оставил её там, и пошёл встать рядом с ними, наблюдая за приближением солдат Гододдина.
— Не стрелять, чёрт побери! — закричал Дориан. Некоторые люди начали стрелять слишком рано. — Ждите, пока я не отдам приказ!
Пехота бежала на нас через поле, приближаясь с каждым шагом. Напряжение в окружавших меня людях было почти невыносимым. Они держали луки с наложенными стрелами, ожидая приказа к стрельбе. После казавшегося невозможно долгим периода ожидания Дориан наконец отдал приказ:
— Стрелять по своему усмотрению!
Пятьсот человек встали, и начали пускать стрелы. Враги теперь были лишь в сотне ярдов, и падавшие среди них стрелы со стальными наконечниками имели смертоносный эффект. Люди падали, и их сразу же затаптывали их соратники. Стрелы снова взлетели в воздух и упали, но солдаты Гододдина всё равно наступали. На расстоянии в пятьдесят ярдов промахивались немногие, и теперь до нас стали доноситься крики павших. Но они продолжали наступать, и после ещё одного залпа они достигли частокола.
Сбежав в траншею, они спотыкались, и пытались подняться. Наши стрелы по-прежнему били по ним с летальной эффективностью. Несколько мгновений спустя те, кто шли позади них, начали карабкаться вверх, пытаясь перебраться через заострённые колья, охранявшие земляную насыпь, за которой мы стояли. Их баллисты снова открыли огонь, посылая в защитников болты длиной в три фута.
Враги начали напирать на низкие стены частокола — в некоторых местах они начали опрокидывать стены за счёт одного лишь своего веса. Защитники Уошбрука сменили оружие на копья, нанося колющие удары тем, кто пытался пробраться через нашу защиту. В конце концов их усилия были тщетны. В различных точках разгорелись отчаянные схватки, когда хлипкая стена опрокинулась, и враги потекли в наши ряды.
— Отступление! В замок! — орал Дориан, перекрикивая шум схватившихся солдат.
Я поднял свой посох, и начал водить огненными линиями по находившимся рядом со мной врагам, очищая место на двадцать шагов вокруг себя. Поднявшись на вершину земляной насыпи, я посмотрел на заполненное людьми поле. Я запустил руку в свой кошель, и вытащил горсть маленьких железных шариков. Каждый из них не превышал размером большого пальца взрослого мужчины. Произнося одно слово и легонько дуя, я стал стрелять ими в различные точки вдоль внешней части остатков частокола. По мере того, как каждый из них достигал своей цели, я снова произносил слова, выпуская содержавшуюся в них энергию. Каждый из них расцветал маленьким огненным взрывом, убивая всех в пределах десяти футов. Я надеялся дать людям время на отступление.
Вокруг меня начали падать стрелы, и некоторые из них попадали в мой щит, не причинив мне вреда. Они мало что могли сделать, чтобы остановить меня. Я ощутил, как у меня откуда-то изнутри поднялся злой смех, пока я убивал людей десятками и дюжинами. Я практически не заметил пурпурную вспышку, когда скрывавшиеся среди врагов направляющие внезапно приступили к действиям.
* * *
Пенелопа Иллэниэл наблюдала за бегущими мимо неё людьми, когда защита начала распадаться на части. Она смотрела на одного человека — который безумно стоял на вершине земляной насыпи, посылая навстречу врагу огонь и смерть. «Идиот ты этакий!» — думала она про себя, — «Я же сказала тебе не высовываться». Она побежала к нему, чтобы стащить его вниз, когда её ослепило новое видение.
С минуту она стояла, прикованная к месту, неспособная двигаться, пока её дар показывал ей будущее. Оно было таким же, как и раньше, но теперь в нём был выбор — там, где раньше была лишь неумолимая судьба, она теперь видела новый путь; путь, который приведёт к другому исходу. Она сделала выбор без колебаний. Моргнув, она огляделась, и снова побежала к Мордэкаю. «Нужно спешить!» — думала она. Её остановила схватившая её за плечо ладонь.
— Ты не туда бежишь! — закричал на неё Сайхан. Его хватка казалось невозможно сильной, особенно теперь, когда у неё больше не было уз.
Она покачала головой:
— Нет! Я должна кое-что сказать ему! Отпусти! — силилась она вырваться из схватки здоровяка. В этот момент Пенелопа посмотрела ему в глаза, и под её взглядом его глаза расширились.
— Твои глаза, — внезапно сказал он. — Что ты наделала?
— То, что обязана была! — закричала она на него. Извернувшись, она вырвалась, и попятилась, пытаясь подобраться ближе к тому месту, где стоял Мордэкай.
Сайхан обнажил меч, и в его взгляде читалась опасность.
— Ты нарушила свою клятву, девочка, — шагнул он к ней, и его меч метнулся вперёд, целясь ей в голову.
Прежнего меча Пенелопы больше не было, но она взяла себе новый, и приняла на него клинок Сайхана. Хотя у неё больше не было ни силы, ни скорости, которые давали ей узы, она всё же научилась пользоваться мечом в достаточной степени.
— Что ты делаешь? — потребовала она.
— То, что должна была сделать ты, — бесстрастно ответил Сайхан. Его меч снова нанёс удар, почти отбив её поспешный блок, и, прежде чем она опомнилась, его стопа метнулась вперёд, сбив её её с ног. Перепрыгнув её, он побежал к стоявшему к нему спиной Мордэкаю.
