Как она перешла от извинений к рассвирепению?
— Я этого не говорил, Пенни… — начал я, пытаясь выдерживать благоразумный тон.
Она встала со своей скатки плавным, текучим движением. Её скорость была настолько велика, что она чуть не споткнулась, шагнув прочь. Это делу не помогло.
— Вот твоя постель. Я не думаю, что этот разговор куда-нибудь приведёт, — выплюнула она.
Отвечать я не потрудился. Я почти не сомневался, что её искажённое самоощущение превратит любые мои слова в очередной вызов её компетентности. Я посмотрел, как она пошла будить Сайхана, прежде чем лёг. У меня было неприятное ощущение, что сон ещё долго не будет ко мне идти. «Упрямая девчонка», — подумал я про себя.
Глава 16
Мне действительно далеко не сразу удалось заснуть, и как только это произошло, Сайхан стал расталкивать меня.
— Что? — промямлил я.
— Утро. Пора в дорогу, — сказал он мне.
Это казалось невозможным, но светлеющее небо подтвердило его слова. Если у утра когда-либо был сообщник, то им был Сайхан. Эти двое определённо сговорились, чтобы лишить меня сна. Я встал, и стал укладывать наши вещи. Я был ни чуточки не сварлив. Честно.
Пенни варила на углях нашего костра милый, горячий котелок каши. Первая проба поведала мне, что кое-кто забыл взять сахар и специи. Я не стал упоминать ей об этом. После вчерашнего я сомневался, что это улучшит ей настроение.
— Как каша? — спросила она. Было неясно, обращалась ли она ко мне, или вообще ко всем.
— Сойдёт, — ответил Марк.
— Едал и хуже… один раз, — сказал Сайхан.
— Простите, я забыла взять приправы, — извиняющимся тоном сказала она.
— Неплохо. Мне вообще-то понравилась, — сказал я, надеясь поднять ей настроение.
— Спасибо за сарказм — и так плохо, а ты ещё тут умничаешь, — сказала она, зыркнув на меня.
От шока у меня отпала челюсть. Я правда не пытался быть язвительным. Я посмотрел на Марка, ища поддержки — ясно же было, что меня обвиняли несправедливо. Он лишь разочарованно покачал головой, глядя на меня. Сайхан тихо посмеивался себе под нос. «Хоть у кого-то хорошее настроение», — кисло подумал я.
Марк предложил помочь мне помыть тарелки, когда мы поели. Поскольку поблизости не было ручья, нам пришлось использовать песок из близлежащего сухого оврага.
— Ты ведь ни слова не услышал из того, что я вчера тебе сказал, так?
— Я не думал, что всё настолько плохо, — соврал я. — В любом случае, не было смысла в жестоких словах.
— Неверно, — заявил он.
— Так что, мне нужно было оскорбить еду? Как это сделал Сайхан? — спросил я. Теперь, вспоминая случившееся, я осознал, что она вообще-то извинилась после того, как он это сказал.
— Нет, она уже зла на тебя. Тебе надо было придерживаться нейтрального ответа, как это сделал я. Я не думаю, что ты сможешь провернуть что-то вроде того, что сказал он.
— Ну, если быть подонком — значит быть настоящим мужиком, то очень жаль… я бы предпочёл быть… — сказал я, и замолк. Я не мог найти хорошего окончания для этой фразы.
Марк был слишком быстрым, чтобы упустить такую возможность:
— Эй, не надо так на меня смотреть! То, что я присоединился к духовенству, не значит, что мне нравятся мужчины! — сказал он, засмеявшись.
Я начал было отвечать чем-то ужасно остроумным и хитрым, но обстоятельства меня спасли. Хотя хорошими они не были. Я остановился, и закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Я ощущал нескольких человек вдалеке, на самой границе моей дальности. Когда мы уезжали из Уошбрука, я мог ощущать вещи почти в миле от себя, если прилагал усилия к тому, чтобы унять свои мысли. Теперь я обнаружил, что полмили — лучшее, на что я способен.
— Эй, не надо так! — сказал Марк. — … Морт?
— Секундочку, там что-то есть, — сказал я, подняв ладонь. Я тщился растянуть свои ощущения дальше, но это было бесполезно. Фигуры, быть может пять или шесть, направлялись всё дальше, пока я больше не мог их определять. Я открыл глаза, и посмотрел на своего друга.
— Ну? В чём дело? — спросил он.
— На дороге были люди, где-то полмили в том направлении, — указал я туда, куда мы собирались ехать.
— Другие путники… или кто-то, ожидающий нас?
— Не могу знать. Пойдём, скажем остальным, — ответил я.
Сайхан и Пенни вели учебный бой, когда мы вернулись. На этот раз Пенни была более осторожной, но результаты были те же самые. Как бы быстро она ни двигалась и била, она не могла коснуться старого воина. Однако возможности бросить себя она ему не давала.
— Вы, возможно, захотите сберечь силы, — сказал я им.
— Ты что-то почуял? — спросил Сайхан, когда они разошлись.
Я объяснил, что я обнаружил.
— Может быть, это другие путники, — сказал я, закончив.
— Может быть, — ответил он, начав проверять своё оружие. — Но мы будем действовать, исходя из предположения, что впереди нас ждёт засада.
— Может, мы смогли бы уйти с дороги… обойти эту часть стороной, — предложила Пенни.
— Это непрактично, — отозвался Марк. — Я много раз ездил по этой дороге. Ландшафт тут сужается. Если мы попытаемся пойти в обход, то придётся сделать крюк на несколько дней, — сказал он, указав на холмы, круто возвышавшиеся впереди. — Я даже не уверен, как потом вернуться на дорогу.
— Всё лучше, чем умереть, — сказал Сайхан. — Я знаю глухомань к северу. Если обойдём северные холмы, то выйдем в глубокое ущелье. Придётся пройти по нему десять миль, прежде чем мы сможем его покинуть, но это выполнимо. Время у нас есть.
— Я не думал, что ты — из тех, кто бежит от драки, — заметил я.
— Тогда ты меня не знаешь, — прямо заявил он. — Я сражаюсь лишь тогда, когда результат — в мою пользу, или когда нет другого выбора. Выбор у нас пока есть.
— Я предпочёл бы остаться на дороге, — сказал я, спокойно вперившись в него взглядом.
— Я не думаю, что ты меня слушал, — ответил он, посмотрев мне в глаза.
— Я отлично тебя слышал. Я поеду по дороге. Если хочешь выбрать другой путь — скатертью дорога.
Напряжение в воздухе было почти вещественным.
— Ты плохо кончишь, мальчик, и весьма вероятно — навредишь многим хорошим людям по пути к своей кончине.
Я повернулся к нему спиной, и направился к своей лошади. Оглянувшись через плечо, я ответил:
— Мне уже обещали плохую смерть, но моя с ней встреча назначена не на сегодня, — сказал я, ловя взгляд Пенни. Единственный хороший момент в знании времени своей смерти… заключается в том, что можно быть очень уверенным, когда смерть к тебе не придёт.
