— У неё всё хорошо?
— Она сказала передать тебе, что она в добром здравии, и с нетерпением ждёт возможности тебя повидать. Приедет пожить сюда через несколько месяцев, — ответил Марк. Он слишком уж наслаждался ролью вестника.
— Но почему ты это говоришь мне? Разве она не должна была передавать такого рода послания через Морта? — спросил Дориан. Его так взволновали новости о Леди Роуз, что совершенно забыл — я присутствовал, когда она передавала Марку свои послания. Я улыбнулся про себя.
— Он был там, Дориан, — вздохнул Марк, — и она была предельно точна. Она хотела, чтобы я дал знать тебе лично, что она приедет, и что она с нетерпением ожидает продолжения своего разговора с тобой.
Пенни засмеялась, увидев непонимание Дориана:
— Бросай это дело, Маркус. Он не поймёт. Разве что если она огреет его по башке большой дубиной, и утащит его к себе в берлогу.
Дориан зыркнул на неё. Испытывая неловкость относительно того, куда зашёл разговор, он решил сменить тему:
— Пенни, ты будешь рада увидеть свои новые покои. Мы закончили меблировку, и рабочие остальную часть того этажа тоже доделали.
Свет в её глазах угас:
— Уверена, они очень милые, Дориан, но я не буду там жить. Мордэкай решил разорвать нашу помолвку.
— Что!? — издал исключительный возглас Дориан. Он сумел вложить в одно слово десятисекундное восклицание шока и смятения. Лицо моего отца, сидевшего по ту сторону стола, показало удивление, но он промолчал. Он был достаточно мудр, чтобы подождать, и расспросить меня об этом позже. Дориан вернул себе дар речи, и продолжил: — Что ты сделал!? — спросил он. Естественно, он обращался ко мне. На миг я забеспокоился, что он может попробовать меня придушить.
— Воу! Успокойся, Дориан. Мы можем позже об этом поговорить, сейчас не время, — вмешался Марк, надеясь предотвратить неприятный спор. Дориан перевёл взгляд с Марка на меня, а потом обратно на Марка. Его лицо ясно сообщало нам, что нам нужно будет поговорить… и поскорее.
Пенни нарушила неудобную паузу:
— Мне понадобится спать где-то ещё, Дориан. Моему господину…, - она метнула в меня полный абсолютного презрения взгляд, — …требуется, чтобы я всё время находилась в пределах двухсот ярдов от его персоны.
Это меня взвело:
— Постой-ка, Пенелопа! — выплюнул я её имя подобно ругательству. — Двести ярдов — результат уз, о которых ты мне солгала, так что не пытайся переложить вину за это на меня!
— Признаю свою ошибку. Пожалуйста, простите меня, ваше сиятельство, — ответила она с издевательским почтением. — Как видишь, Дориан, я более недостойна находиться в благородном присутствии его благородия, поэтому мне потребуется другая комната.
Бедный Дориан попал между двух огней, и был не готов к этому:
— Ну, сейчас лишнего места почти нет. Я собирался предложить поселить Сайхана и Маркуса в вашем старом доме, но если он нужен тебе…
— Это слишком далеко для неё, — вставил Сайхан, — но для меня пойдёт.
— А что с другими комнатами? — спросила Пенни. Этаж, на котором были наши покои, также насчитывал несколько гостевых комнат.
— Все местные жители ночью спят в пределах крепостных стен. Эти комнаты заняты, хотя я полагаю, что смог бы переселить одну из семей в казармы… — предложил Дориан.
— Нет, ничего, — сказала Пенни. — Сайхан не против пожить в казармах — в конце концов, он же военный. Мы оба там можем остановиться, — заявила она. Брови Сайхана поползли вверх в ответ на это заявление.
— Я тоже не против казарм, — сказал Марк.
— Ты можешь пожить со мной, — сказал я. — В конце концов, у меня будет свободное место.
Когда все решили, кто где будет спать, люди потянулись прочь из зала, но у меня было ещё одно объявление:
— Прежде чем вы уйдёте… у меня есть для вас плохие новости.
— А не многовато ли плохих новостей для одного вечера? — ответил Дориан.
— Боюсь, что эта — ещё хуже. Королевство Гододдина вторгнется в Лосайон весной. Арундэл, Камерон и Ланкастер примут на себя большую часть их сил, — просветил я их.
— Откуда ты это знаешь? — спросил Дориан, наморщив лоб.
— Благодаря одному из видений Пенелопы и кое-какой своевременной информации от Леди Вечерней Звезды, — кивнул я в сторону Пенни и Марка.
Все сразу заговорили одновременно, и я был вынужден кричать, чтобы меня услышали:
— Я знаю, что это неожиданно, но выслушайте меня! — призвал я к тишине. Когда они утихли, я начал выкладывать известные нам факты, каковых было немного — только время и место. Я также поделился моим разговором с Королём Эдвардом — им нужно было знать, что помощь не придёт. Когда я закончил, разговор снова стремительно скатился в хаос.
Вмешался Ройс. Хотя он и говорил спокойно, все замолчали, чтобы его выслушать:
— У меня есть предложение. Почему бы нам не пойти спать — утро вечера мудренее. Ты сказал нам то, что знаешь, но мы всё ещё не взяли это в толк. Нам следует подождать до утра, и начать планировать — тогда головы у нас прояснятся.
Это показалось мне хорошей мыслью, поэтому я поддержал его мнение. Вскоре люди потянулись прочь, и Пенни взяла Сайхана за руку:
— Я покажу, где казармы.
Уверен, старый ветеран смог бы найти казармы и без её помощи, но я ничего не сказал. Марк и Дориан направились к лестнице. Они бросали на меня взгляды, по которым я понял, что они планировали устроить мне допрос, когда я вернусь в свои покои. Я встал, и пошёл следом за ними, но меня остановил отец:
— Мне нужно поговорить с тобой минутку, сын, — сказал он.
Я сказал Дориану, что скоро буду, и повернулся, уделяя ему всё своё внимание. Я практически не сомневался, о чём он хотел поговорить. Мысленно я приготовился — моим самым худшим страхом всегда было разочаровать его. Он задумчиво посмотрел на меня, но ничего не сказал. У него был талант — говорить без слов. После длительного молчания он наконец заговорил:
— Ну?
— Что — ну? — ответил я. Я снова почувствовал себя бунтарским подростком, что было странно, поскольку у меня вообще-то не было бунтарской стадии. Я подумал, что если бы был бунтарским подростком, то ощущение, вероятно, было бы именно таким.
— Что мне сказать твоей матери? — спросил он.
— А почему она вообще не здесь?
— Потому что ты не потрудился остановиться по пути, и сказать ей, что вернулся. Тебе повезло, что я был здесь, иначе я всё ещё думал бы, что ты по-прежнему в столице, — с упрёком произнёс он.
— Прости, я не думал. У меня в последнее время было многое на уме. Я зайду утром, и повидаю её, — сказал я. Он уже заставил меня извиняться. Никогда не понимал, как это у него получается.
