Добрый барон, похоже, стал возвращать себе самообладание, хотя его взгляд постоянно отклонялся к грязи у меня в волосах.
— Ну, да, я думал произвести хорошее впечатление, поскольку мы стали соседями лишь недавно. Могу я спросить, почему вы были одеты как крепостной?
Я ощутил, как меня злит этот термин. До недавнего времени меня вполне могли назвать таковым, по крайней мере — недостаточно осведомлённые люди могли.
— Я здесь крепостных не держу, милорд; все граждане Уошбрука — фригольдеры.
— Пусть будут фригольдеры — мне всё равно, как вы называете своих крестьян, — сказал он, небрежно отпив вина. — Я не могу не задуматься, не планировали ли вы эту шутку заранее перед моим прибытием.
Моё отношение к барону быстро теплело, поскольку было ясно, что мы с ним великолепно поладим:
— Нет, я боюсь, что моя неважная попытка пошутить была совершенно спонтанной. Я направлялся в кузницу, чтобы поработать с моим отцом над одним проектом, — сказал я, и увидел, как Дориан отрицательно качает головой, находясь вне поля зрения барона.
— Я слышал, что вы выросли в необычных обстоятельствах — вы, наверное, имеете ввиду своего приёмного отца? — мягко спросил барон.
— Да, — ответил я. Его несносная манера держаться меня раздражала, мягко говоря: — Не хочу быть резким, но мне нужно передать некоторые весьма не терпящие отлагательства новости, — перевёл я тему. Я беспокоился, что чем дольше мы говорим, тем хуже обернётся ситуация, поэтому я решил перейти сразу к делу.
— Пожалуйста, продолжайте — я предпочёл бы не испытывать более ваше гостеприимство, — сказал барон, который, похоже, желал побыстрее закончить разговор не меньше меня самого.
Я выдал ему кратчайшую версию того, что я выяснил относительно неизвестной угрозы со стороны шиггрэс и более грозной опасности вторжения из Гододдина. Какой бы короткой она ни была, ушла четверть часа на то, чтобы передать ему новости, и всё это время барон почти не выказывал признаков тревоги.
— Вы говорите, что уведомили короля? — наконец спросил он.
— Уведомил.
— Каков был его ответ?
— Он встретит захватчиков на реке Трэнт. Он планирует объявить военный призыв с приходом весны, — сказал я ему. — Когда мы это с ним обсуждали, я сказал, что не собираюсь отвечать на этот призыв. Вместо этого мы с Ланкастером встретим их в этой долине. У нас есть план п…
— Вы ослушались короля? — перебил он.
— После короткого разговора он увидел мудрость в том, чтобы дать мне позволение сделать попытку остановить их здесь, — сказал я, поддерживая голос нейтральным, чтобы скрыть моё растущее раздражение.
— Вы собираетесь схватиться с ними сами… вы либо безумец, либо глупец, — сказал барон с нескрываемым презрением.
— Мы с Джеймсом из Ланкастера будем работать вместе — у нас есть план, который может принести успех. Если вы меня выслушаете, то, я думаю, найдёте в нём надежду.
— Не думаю. Я также не верю, что герцог согласится участвовать в ваших глупых замыслах, — встал он, будто собираясь уйти.
Я был готов получить ярлык глупца, если это позволило бы заполучить помощь барона, но теперь, судя по всему, это уже вряд ли могло случиться.
— Пока вы не ушли, — осведомился я. — Что вы намереваетесь делать?
— Это должно быть очевидно для всякого, кроме покрытого грязью безумца. Я возьму своих бойцов, и присоединюсь к королю как можно скорее, — ответил он, и направился к двери.
— А что ваши люди? — крикнул я вслед.
Барон остановился на миг, прежде чем ответить:
— Я отстрою всё заново, когда война минует. Лишь бы была земля — а люди придут.
Все в комнате глазели на меня. Пока что я держал себя в руках, хотя я, возможно, сперва и не произвёл хорошее впечатление. Теперь, судя по всему, добрые слова были бесполезны. Когда он потянулся к дверной ручке, я подумал было его остановить, но не увидел надежды его переубедить.
— Вот же ублюдок! — заметил я, когда дверь за ним закрылась.
— Не думаю, что твой внешний вид помог делу, — сказала Пенни. — Хотя я удивлена, что ты удержал себя в руках. После того, как он упомянул твоего отца, я думала, что ты его тут же обратишь в пепел.
— А я и так не захотела бы принять от него помощь, — добавила моя мать. С этим все согласились, но я не мог не задуматься о том, что люди барона могут оказаться решающим фактором в грядущей войне. Мы ведь даже не были уверены, что достроим дамбу вовремя.
Глава 23
На следующий день я вернулся к работе над моими новыми взрывными чарами. Поскольку идея моего отца сработала настолько хорошо, я решил и дальше пользоваться железом для всех своих будущих экспериментов. Я использовал несколько кусков, чтобы поточнее прочувствовать, сколько силы можно было влить в определённый объём железа, не рискуя преждевременным взрывом. Перед каждым тестом я тщательно защищал уши.
Точно определив количество энергии, которое я мог использовать, я перешёл ко второй задаче — к поиску способа инициировать взрыв издалека. Я легко мог это делать лично, если кусок железа был в пределах примерно пятисот ярдов от меня, но для того, чтобы наш план сработал, их нужно будет использовать на гораздо более дальних расстояниях. Самоцвет, который Сайхан использовал во время моего ритуала связывания, дал мне необходимую идею.
Концепция была проста: я включу самоцвет в первичные чары, удерживающие энергию в железе. Впоследствии я, предположительно, смогу его извлечь, и детонировать железо, расколов камень. Настоящей проблемой было то, что самоцветов не хватало — в самом деле, у меня не было ни одного, кроме вставленного в обручальное кольцо Пенелопы алмаза. У меня было такое ощущение, что она будет не очень рада мысли о том, чтобы я его раздробил для тестирования моего нового заклинания. Да и алмазы в любом случае известны не тем, что их легко уничтожить.
В конце концов я выбрал стеклянные бусины. Насколько я мог судить, не было причин, по которым активирующий камень на самом деле должен был являться «драгоценным». Он просто должен был являться чем-то достаточно прочным, чтобы не сломаться случайно, и достаточно хрупким, чтобы легко дробиться.
Что странно, стеклянные бусы было найти почти так же трудно, как драгоценные камни. В Уошбруке уже несколько десятилетий не было стеклодува. Городок довольствовался деревянными ставнями на окнах и самодельными глиняными изделиями в качестве столовой посуды. После бесплодных поисков и опроса различных горожан, я сдался, и вернулся в замок, чтобы пообедать.
Пенни изучала меня взглядом, пока мы ели.
— Ты кажешься сильно задумчивым, — заметила она.
Я осознал, что молчал большую часть трапезы:
— Прости. Я просто пытался решить одну из проблем с новым заклинанием.
