Она резко кивнула, и поцеловала меня, задержав свои губы на моих.
— Ты женишься на мне, Мордэкай?
Это меня удивило:
— Я уже просил тебя выйти за меня, — ответил я.
— Нет, я имею ввиду — сейчас. Прямо сейчас. Потом уже не будет времени, только не для тебя. Женись на мне сейчас, я больше не хочу ждать, — выразительно сказала она.
«Ждать чего?» — подумал я про себя. Мы как-то особо и не хранили себя. Вообще-то, мы с большим энтузиазмом не хранили себя уже несколько месяцев. Иногда женщины для меня — загадка. Однако я усвоил достаточно, чтобы не сказать ничего глупого.
— Ладно, давай это сделаем.
Она вскочила с кровати с большей энергией, чем я у неё видел последние месяцы, исключая тренировок с Сайханом и Дорианом. Она стала рыться в гардеробе.
— Это ужасно, Морт!
— Что? — потерял я нить разговора.
Она бросила на меня полный ужаса взгляд:
— Что я надену?!
Клянусь: пока живу, какой бы короткой мой жизнь ни была, я никогда, никогда не пойму женщин.
Глава 33
Церемонию провели следующим утром, в маленькой, незавершённой часовне Замка Камерон. Там, накануне нашей войны с Гододдином, мы собрались для одного из старейших ритуалов человечества, для торжественного подтверждения жизни и радости. Это был момент вызывающей непокорности перед лицом неминуемого горя.
Марк согласился провести церемонию, хотя у меня были некоторые опасения на этот счёт. Своё мнение я держал при себе. Поскольку Марк был уже занят, роль моего шафера сыграл Дориан. Мне это всё равно хорошо подошло, так как мне было бы трудно выбрать между ними.
Гостей было мало. Джеймс был там, как и моя мать, и отец Пенни. Сайхан также присутствовал, вместе с Джо МакДэниелом и небольшой группой горожан Уошбрука. Если честно, я был благодарен за скудную аудиторию. Свадьба, которую мы изначально планировали почти год назад, включала бы в себя огромный список гостей. Избавление от помпы и пышности такой большой свадьбы было само по себе маленьким благом.
Я ждал у алтаря, пока Патрик Купер вёл свою дочь между скамей. Вздрогнув, я осознал, что Леди Роуз пропустит церемонию. Я был уверен, что позже жестоко за это поплачусь.
Сама церемония была чередой смазанных образов. Позже я буду гадать, что же случилось, потому что первым, что я смог вспомнить, были финальные клятвы. Марк какое-то время пялился на меня, прежде чем я осознал, что от меня требовалось повторять за ним его слова. Моё лицо покраснело от стыда, и он начал снова, и на этот раз я повторял за ним в точности. В конце я мог вспомнить только последнее «согласен/согласна».
Я обнаружил, что гляжу в голубые глаза Пенелопы. У неё не было свадебного платья, поэтому она надела прекрасное жёлтое платье, которое ей давным-давно помогла выбрать Роуз. Кто-то помог заплести её волосы в изящно уложенную причёску, но я видел лишь её милые глаза и губы. Марк что-то сказал, но я его не понял.
— Я сказал… можешь поцеловать невесту, — повторил он твёрже. Я услышал, как некоторые гости тихо засмеялись.
— Ох! — тупо сказал я, и поцеловал. Гости разразились радостными криками и захлопали в ладоши, но я практически их не замечал. «Что ж, свадьбы всё же не такие уж и плохие», — подумал я про себя.
Вскоре мы наслаждались едой и всем элем, который удалось найти Джо. Он может быть весьма находчив, когда хочет. Думаю, это было следствием того, что он заправлял таверной. Дориан наклюкался ещё до начала празднования. Марк несильно от него отставал, и они оба пытались убедить меня пить с ними, кружка за кружку.
— Давай, Морт! Пей! Ты же не каждый день женишься! — порицал меня Дориан.
— Ты же не хочешь быть тут единственным трезвым, а? — добавил Марк.
— Ну, кто знает, с чем нам придётся столкнуться завтра… — заколебался я. Я правда разрывался между желанием пить и своей ответственностью.
— Кхм! — громко сказала Пенелопа. — На случай, если вы забыли — это его брачная ночь, — сказала она им.
— Так почему бы нам сейчас не подняться наверх, любовь моя, — храбро сказал я ей. — Мы можем с этим разобраться, а потом вернуться, чтобы насладиться вечером.
Пенелопа и слышать об этом не желала:
— Я не думаю, что ты понимаешь. Помнишь ту ночь в Албамарле, после нашей ссоры? — напомнила она мне.
— Да, — неуверенно сказал я.
— Это было ничто. Ты будешь умолять меня о пощаде ещё задолго до наступления утра, — ответила она, выгнув бровь. — Береги силы, солдат.
Я серьёзно посмотрел на своих друзей:
— Возможно, мне следует откланяться, джентльмены. Полагаю, долг зовёт.
Они обменялись серьёзными взглядами, прежде чем снова поднять свои кружки:
— За дорогих усопших! — объявил Марк.
Я засмеялся, и последовал за Пенни к лестнице. Моё испытание лишь началось, но, как однажды сказал поэт, «когда женщина хочет, мужчина лишь может ей подыгрывать». Я подыгрывал, и весьма охотно, могу добавить. В грядущие дни у меня больше никогда не будет такой ночи, да и не думаю, что я смог бы пережить ещё одну — но я никогда не об этом не жалел. В ней была вся радость и всё возбуждение нашей молодости, и когда ночь миновала, я оплакивал её потерю. Больше такой ночи у меня не будет.
* * *
Заря пришла со своей обыкновенной склонностью к преждевременности. Лучи утреннего солнца вонзилось во мои глаза, напоминая мне о срочных дневных делах. Я застонал, и накрыл лицо подушкой. В дверь постучали, и мои надежды поспать допоздна разбились вдребезги. Я сел, протирая глаза, и Пенни схватила меня за руку:
— Игнорируй, — сказала она мне. По мне, так это звучало просто отлично, и я упал обратно в кровать. К сожалению, стук продолжился с нарастающей настойчивостью. Кто бы это ни был, он очень, очень хотел моего внимания. Громко вздохнув, я встал с кровати.
В дверях с неловким видом стоял молодой человек.
— Разведчики докладывают, что враг входит в долину, ваше сиятельство, — поспешно проинформировал он меня. Я его не узнал, но испытывал сильное искушение сказать ему вернуться через несколько часов.
По нашему плану нам всё равно ещё несколько часов нечего было делать. Наблюдать и ждать — вот и вся его суть. Мы не будем действовать, пока враг не окажется там, где мы хотим его видеть. Но я знал, что надежды на отдых не было. Я с тоской оглянулся на кровать.
— Я спущусь через несколько минут, — сказал я ему.
Когда он ушёл, я вернулся, и сел у кровати. Пенни сидела на ней, имея вид растрёпанный и совершенно великолепный. Несмотря на суровость прошедшей ночи, меня сильно тянуло повторить на бис. Пенни раздражённо посмотрела на меня:
— Худшего медового месяца и быть не может, — объявила она.
