Он уже удивил меня однажды, с Пенни, продемонстрировав, что он был почти такой же «я», как и я сам. Однако теперь я не мог быть уверенным. Моё слияние с Мал'горосом едва не уничтожило мою личность. Я беспокоился, что если бы не восстановление моей магической темницы, я мог бы стать более им, чем собой.
В каком-то смысле, Брэксус принял направленный в меня удар на себя. Он на самом деле был пленившим меня заклинательным плетением, как Мал'горос был тем плетением, которое изначально создало его. Теперь, когда они слились…
Я слегка беспокоился.
Закинув голову, Брэксус/Мал'горос закричал небесам:
— Я ЖИВ, Мордэкай. Выполни своё обещание, иначе я выполню своё!
Со стоявшими у него по бокам Дороном и Миллисэнт, теперь принуждёнными повиноваться ему, я не мог ему не поверить.
В своём разуме Брэксус ответил на вопрос Миллисэнт. Его действия каким-то образом сбили её с толку.
— Я передаю вам свою силу, — сказал он им. — Вы будете удерживать её вместо меня, пока я снова не потребую её. Если через час я всё ещё буду жив, или не смогу потребовать её от вас, то вы используете её, чтобы устроить конец этого мира. Поняли?
Секунду спустя я услышал память об её ответе, хотя не мог слышать её напрямую:
— Я не пожелала бы ничего иного, — пугающим голосом ответила она.
В ответе Дорона было ещё больше энтузиазма.
С тех пор, как я сковал Сияющих Богов своей волей, было слишком легко забыть об их истинных мотивах. Они были созданы как рабы, и за это они ненавидели человечество. Как и Мал'горос, больше кончины они действительно хотели лишь одного — мести. Почувствовав мир с их точки зрения, я на самом деле не мог их винить.
— «Чего же ты ждёшь, Питэр?» — гадал я. — «Убей меня».
— «Я сделал всё, что мог», — пришла мысль Брэксуса, теперь направленная мне.
— «Ты всё ещё за главного?» — спросил я.
— «Уничтожь нас, иначе мы уничтожим всё остальное», — только и был его ответ.
Глава 46
Прошло больше часа с тех пор, как они закрыли дверь, что вела из скрытого убежища в Замок Камерон. Поначалу было много неразберихи, когда выяснилось, что некоторые ключевые лица отсутствовали. Начался спор о том, следует ли удерживать дверь открытой и ждать.
Никто не подумал спросить об этом Джорджа, чему он был рад, но в конце концов он был вынужден раскрыть то, что он знал, чтобы остальные не начали искать пропавшую Графиню и его отца.
Вместо того, чтобы поделиться этой информацией со своей семьёй, Джордж сказал это лишь Ариадне, позволив ей принять решение самой. Она мгновенно приказала закрыть дверь, а потом поделилась переданными ей известиями.
Как он и предполагал, его сестра, Элэйн, плохо отреагировала на это откровение. Она могла бы пойти на поиски своего отца, но дверь была закрыта, и автоматически заперлась.
В данный момент ни она, ни её мать не говорили с Джорджем, но он выдерживал это со своим обычным стоицизмом.
Между тем остальные распределились вокруг дома. Хотя тот был обширен, его размеров было совсем не достаточно, чтобы вместить несколько сотен людей. К счастью, он был не очень высоко, поскольку был расположен в середине уединённой горной долины, поэтому температура была умеренной даже осенью.
Несмотря на это, вскоре их ожидала отчаянная необходимость в жилье. Ариадна уже приказала солдатам собирать дрова, и обдумывала имевшиеся у неё варианты постройки временных укрытий.
Питэр Такер сидел на холодном горном воздухе позади тайного дома, который годами поддерживали Мордэкай и Пенни Иллэниэл. Вид этого места стал для него откровением. Тот простой факт, что они сумели полностью его скрыть, даже от Питэра, тревожил его.
Когда он только поступил на службу в Замок Камерон, к нему отнеслись с доверием и добротой. В то время он думал, что это было просто в их природе, но теперь он знал, что они сделали это вопреки его кровожадным намерениям. В те времена он остро ненавидел Графа ди'Камерона.
Со временем ему дали больше ответственности. Лилли начала помогать им заботиться об их детях, которых, вопреки своим собственным предубеждениям, он полюбил. Он говорил себе, что работает над завоеванием их доверия, чтобы однажды он был в положении для отмщения своего деда, но в конце концов он отбросил это желание.
По мере того, как смягчался его юный норов, смягчились и его воспоминания. Его дед был добрым, и Питэр всегда знал, что тот не одобрил бы его план. Не помня, когда именно это случилось, в какой-то момент он стал тем, кем притворялся — верным слугой, другом… даже членом семьи.
Однако скрытый горный дом в некотором роде поставил это под сомнение. Он всегда считал себя посвящённым во все их самые крупные тайны… они доверяли ему больше всех.
«Они знали с самого начала, но всё равно держали тебя рядом. Почему?»
Он однажды слышал, как кто-то повторил изречение одного мудреца: «Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе».
Что если он и был удерживаемым близко врагом?
Питэр сидел, уставившись на лежавший у него на коленях нож.
— Всё настолько безнадёжно? — спросил женский голос.
Оглянувшись, он вздрогнул от того, насколько близко к нему была Леди Роуз Торнбер. Он не услышал звука её приближающихся шагов.
— Нет, миледи! Простите меня. Я лишь думал. Это — не то, чем может казаться, — заверил он её. После смерти мужа Леди Роуз почти не говорила ни с кем кроме детей и свекрови. Питэру было любопытно, почему она подошла к нему именно сейчас.
— Если тебе он не нужен, так отдай кому-нибудь другому, — сказала она ему, садясь на расположенный рядом камень.
Он был шокирован её заявлением. Ошарашенный, он отодвинул нож подальше от неё, а затем нашёл слова:
— Вы же не собираетесь… — начал он.
Леди Роуз покачала головой, но не улыбнулась:
— Нет, не собираюсь, но моя шутка была истинным выражением безысходности в моём сердце.
Питэр сочувствовал ей, на миг забыв о своих проблемах:
— Леди Роуз, пожалуйста, поверьте, что меня очень удручает то, что случилось с вами и вашей семьёй.
Её лицо застыло, а эмоции будто исчезли. Питэр знал, что каким-то образом сказал что-то не то, но никак не мог понять, что именно.
Встав, она посмотрела на него с вежливым выражением лица:
— Благодарю, Питэр. Ценю твои соболезнования, — сказала она, и собралась уходить.
Не будучи уверенным в себе, Питэр окликнул её, пока она не ушла:
— Леди Роуз?
Она остановилась, и оглянулась:
— Да?
