Гарэс обогнул мои слова, задав язвительный вопрос:
— А тебе она доверять может?
Я улыбнулся ему, хотя знал, что он не мог видеть моего лица за стальным шлемом:
— Никто из вас не может мне доверять. У меня есть иные приоритеты, которые я поставлю выше ваших. Я готов не моргнув и глазом обречь вас обоих, если это позволит достичь моих целей.
— Ты не помогаешь себе, делясь этими сведениями, — сделал наблюдение он.
— Это — лишь удобная доброта. Не высматривай в этом ничего большего, — ответил я, прежде чем развернуться, и пойти обратно туда, где мы оставили нашу временно глухую спутницу. Вскоре её слух вернулся, хотя я подозревал, что её настроение будет восстанавливаться дольше.
— Насчёт этого острова, который, как ты говоришь, находится за океаном… — начал Гарэс.
— Я слышу скепсис в твоих словах, — перебил я.
Дракон ненадолго приостановился, издав почти неслышимый рык. Он что, ворчал?
— В моё время мир был довольно хорошо исследован, и было известно, что та часть океана пуста, — наконец сказал он.
— В твоё время Залив Гарулона тоже не существовал, — напомнил я ему.
Тут от него донеслось шипение:
— Я там жил. Тебе едва ли необходимо указывать на этот факт.
— Я говорю тебе, что там есть остров, большой остров. Там поместились бы все владения Ланкастера, и большая часть моих в придачу, — твёрдо заявил я. — Он был там задолго до войны с Балинтором или создания Залива.
Тут вмешалась Мойра:
— Я думаю, что Гарэс пытается сказать, так это то, что в те времена шла оживлённая морская торговля между Лосайоном, Гододдином и Гарулоном. Хотя большинство моряков придерживались прибрежных вод, некоторые выходили дальше с исследовательскими миссиями, и в их число входило несколько волшебников. Ничего настолько крупного, как описываемое тобой место, никогда найдено не было.
— Его и не должны были найти. Создавший его человек позаботился об этом, — проинформировал я её.
Она хмуро посмотрела на меня:
— Быть может, пошло бы на пользу, если бы ты раскрыл источник своих сведений. Очевидно, что ты что-то обнаружил, но мы не можем оценить надёжность этого источника, не зная подробностей, — произнесла она, и положение её челюсти намекало на подступающее к поверхности контролируемое раздражение.
Как часто бывало в последнее время, я испытал искушение отреагировать на это насильственным образом. «Это ненормально, раньше я таким не был». Я боролся со своим гневом, дождавшись, пока не сумел покрепче ухватить контроль над своими словами, прежде чем ответить:
— У меня теперь есть много сведений, но источником их я не поделюсь, за исключением того, что это была семейная тайна, — сказал я. «Тайна семьи, к которой я на самом деле не принадлежу». — Что я могу сказать, так это то, что мой предок, создавший Элентирские Горы, также создал этот остров. И по причинам, которые очень похожи на твои собственные, когда ты прятала свою дочь, он позаботился о том, чтобы этот остров никогда не обнаружили случайно.
— Если его там нет, то нам, возможно, придётся добираться обратно вплавь, — сделал наблюдение Гарэс. — Не знаю, хватит ли у меня сил вернуться на берег после целого дня, проведённого в полёте.
Я снял перчатку, чтобы позволить ему оценить силу, которую я забрал из Камеры Железного Сердца:
— Если будет необходимость, я смогу нас вернуть.
Заметив излучаемую мной безмерную силу, Гарэс сделал иное наблюдение:
— Мы тебе вообще не нужны. Зачем тогда ты настаиваешь на том, чтобы тащить нас с собой?
— Ты — последний из живущих архимагов, хоть и дракон, — сказал я. — Есть вещи, которые тебе следует увидеть. Возможно, я не смогу победить Мал'гороса. Возможно, я не смогу выполнить обещание Иллэниэла. Если я не смогу сделать и то, и другое, то миру конец. Вы — лучшая надежда на успех в случае моей неудачи. Поэтому я и тащу вас с собой.
— Такими вещами делятся с другом, с союзником, а не с рабом, — заметил он.
— Я больше не могу себе позволить такую роскошь. Я делаю ставку на то, что вы предпочтёте продолжить начатое мной, если я не смогу закончить эти дела.
От дракона пришёл низкий рокот:
— Ты делаешь слишком много предположений насчёт моих намерений.
«Я так не думаю. Только не после того, что случилось прошлой ночью с Мойрой Сэнтир». Однако свои мысли я не высказал:
— Отправляемся. Хватит разговоров, — сказал я им.
Гарэс громко щёлкнул зубами, каковое действие, по моим предположениям, означало, что он злился, но прежде чем он смог ответить, Мойра подняла ладонь:
— Споры нам не помогут. С тем же успехом можно отправиться посмотреть, что ждёт нас на этом его острове, — успокаивающим тоном сказала она.
— Если он там, — проворчал дракон.
— Как бы трудно ни было поверить в это, пока что он не показал себя глупцом. Ты действительно сомневаешься в нём, или тебе просто нравится скандалить? — многозначительно спросила она.
Гарэс одарил её пристальным взглядом, прежде чем согнуть переднюю лапу, чтобы мы могли взобраться на него. Я услышал, как он бормочет себе под нос:
— И всё равно он — мудак, — бухтел дракон. Учитывая громкость его бормотания, я предположил, что он говорил это для моих ушей. Я проигнорировал его непочтительность, и занял своё место на его шее, чуть впереди его мощных плеч.
«То была точная оценка моего нынешнего характера», — внутренне признал я.
Если Мойра и ответила ему, то без слов, и не включив меня в разговор.
* * *
Мы летели в течение часа, спиной к солнцу, и с бескрайней водой, простиравшейся, казалось, бесконечно во всех направлениях. Тишина, нарушаемая лишь безустальными взмахами крыльев Гарэса, стала комфортной, и мои мысли уплывали прочь. Думая о прошлом, о своих ошибках, о своей семье, я гадал, где же я допустил оплошность. «Поправка — где «он» допусти оплошность».
Я удивился, когда мою задумчивость нарушили мысли Мойры Сэнтир:
— «Тебе следует знать некоторые вещи».
Я мысленно поднял бровь, но не потрудился придать своему вопросу конкретную форму.
— «Как ты уже знаешь, род Сэнтир давно был известен своей способностью создавать магические разумы. Хотя ты не являешься результатом такого намеренного заклинания, какое могла бы сплести я, природа твоего нынешнего состояния очень похожа на таковой».
Я улыбнулся в своей броне:
— «Я не азартен, но готов побиться об заклад, что ты сейчас выдашь мне плохие новости».
Она оглянулась, и я увидел серьёзность её выражения. Я не мог не восхититься улучшениям её теперь уже человеческого лица. Оно передавало её эмоции гораздо лучше, чем камень и земля.
