— «Волшебники Сэнтиров практиковали своё ремесло веками, экспериментируя с нашим особым даром, учась создавать стабильные личности», — начала она.
— «Это как-то связано с причиной, по которой вы не использовали живых людей, когда создали Сияющих Богов?» — спросил я.
— «Да».
Я уже потратил значительное время, прочёсывая воспоминания моего предка. В основном — части, относившиеся к тому, как он создал свои чары, но также часть его разговора с изначальной Мойрой Сэнтир.
— «Основная причина заключалась в том, что заточать человеческую душу — жестоко. Сажая душу человека в клетку, ты, по сути, убиваешь его. Разве не это ты сказала моему предку?»
Теперь пришёл её черёд удивляться, и удивление легко читалась в её ответе:
— «Откуда ты это знаешь?»
— «Я же сказал, что не раскрою свои источники», — спокойно ответил я. — «В любом случае, я уже знаю, что случилось с настоящим Мордэкаем. Сейчас я практически ничего не могу с этим поделать, но когда придёт время, я планирую отпустить его, если смогу найти способ сделать это», — объяснил я. Из-за приказа Лираллианты я не мог поведать тот факт, что у меня уже был такой способ, но я подумал о том, чтобы сказать ей, как только освобожусь от принуждения.
— «Это ещё не всё. Разумы, созданные из магии, имеют тенденцию быть очень нестабильными. Даже среди Сэнтиров создать разум, сохранявший стабильность дольше нескольких лет, было признаком великого искусства. Очень немногие из нас были способны создать разум, показывавший истинную устойчивость».
Это не прибавило мне уверенности:
— «Говоря «устойчивость», что именно ты имеешь ввиду?» — спросил я.
— «Долговременная ментальная стабильность — самые лучшие из нас могли создавать сложные разумы, сохранявшие стабильность неограниченно долго, подобно живой личности», — пояснила она.
— «Тогда какого чёрта вы их использовали при создании Сияющих Богов?»
Она мысленно вздохнула:
— «Я была одной из лучших. Считалось, что они останутся стабильными на всё время, покуда они будут нужны, возможно — даже вечно».
— «Ну, значит в этом вы здорово облажались», — упрекнул я её. — «Я рад, что я — не твоих рук дело, хотя ты сама, похоже, неплохо держишься».
— «Я, возможно, была лучшим её творением, и я провела большую часть прошедшего тысячелетия во сне, по крайней мере, пока не появился Мордэкай. Не думаю, что с тобой всё будет так же хорошо», — прямо проинформировала она меня.
— «Значит, я скорее всего сойду с ума. Где же я это слышал раньше?» — с сарказмом спросил я. Большая часть начала моей карьеры волшебника, ну, или карьеры Мордэкая, прошла в беспокойстве из-за голосов, которые все считали признаком зарождающегося безумия.
Она покачала головой:
— «Это не шутка. Учитывая твоё необычное происхождение, я не могу предположить, как долго это займёт, но ты уже выказываешь соответствующие признаки».
— «Признаки?»
— «Иррациональный гнев, жестокость, не соответствующее личности твоего оригинала поведение», — объяснила она.
— «Из того, что я могу вспомнить, он часто испытывал раздражение, когда был в стрессовой ситуации. Не думаю, что я был настолько отличным от него», — парировал я.
— «Он когда-нибудь пытался убить друга? Раны Сайхана не выглядели лёгкими».
— «То было в пылу сражения», — ответил я, — «он хотел убить меня».
— «Он никак не мог тебе навредить».
Я почувствовал, как начинаю всё больше злиться из-за этого разговора:
— «Он убивал невинных», — сказал я, имея ввиду «настоящего» Мордэкая.
— «Лишь случайно», — укорила она меня, — «или когда не было иного выхода».
Я боролся, пытаясь удержать себя в руках:
— «И что ты, «О Премудрая», предлагаешь?» — горько спросил я. — «У тебя наверняка есть для меня какие-то мудрые напутствия».
— «К сожалению — нет. Ты должен работать быстрее».
Я фрустрированно заворчал. Даже бессмертному, вселенная, похоже, стремилась не дать мне необходимого мне времени. «С другой стороны, безумие не может быть хуже того, с чем мне до сих пор приходилось жить», — подумал я, но эту мысль оставил при себе.
Глава 17
Элиз Торнбер осторожно вышла из кареты, в то время как один из лакеев держался рядом, глядя, понадобится ли ей помощь в спуске по ступенькам. Она благодарно кивнула ему, но, несмотря на приближающуюся старость, помощи ей не требовалось — она всё ещё была довольно крепкой.
Она пришла повидать Дженевив, Королеву Лосайона и свою самую близкую подругу. В самом деле, это и было главной причиной её переезда в Албамарл. Мужа у неё больше не было, а её сын был занят своей новой семьёй, и она обнаружила, что ей гораздо легче себя занимать, двигаясь в утончённой атмосфере, окружавшей королевский двор.
Хотя она и не оглашала новость о тайном письме Мордэкая, по крайней мере, в том, что касалось Пенни, она считала, что Джеймсу следует о нём знать. В любом случае, это будет отличная тема для дискуссии с Джинни.
Пересекая двор, она заметила крепкого малого, по большей части лысого, с землистым цветом лица. Он садился в свою собственную карету, и хотя она была уверена в том, что он видел её прибытие, он тщательно избегал смотреть в её сторону… вероятно, совсем не зря, ибо она его узнала.
«А́ддикус Шрив», — подумала она, внутренне произнося его имя. «Зачем он здесь?». Её сердцебиение участилось, когда она стала обдумывать возможные последствия. Приостановившись, она подошла и обратилась к главному конюху:
— Прошу прощения, молодой человек, кто этот джентльмен, который вот сейчас уезжает?
Тот вздрогнул от неожиданности, но весьма охотно ответил:
— А́лан Шэ́нуик, миледи, консультант по логистике, нанятый Лордом Хайтауэром.
— Понятно, — спокойно сказала она, хотя его слова встревожили её. — Давно он приезжает во дворец?
Конюх, судя по его виду, испытывал неудобства:
— На самом деле, думать о таких вещах — не моё дело, миледи.
Элиз одарила его доброжелательной улыбкой:
— Я понимаю, что тебя не поощряют сплетничать, но я сегодня должна встретиться с Джинни, и я думаю, что она может вспомнить этого малого, на которого ты мне только что указал. Ты ведь наверняка можешь немного подумать ради меня?
— Джинни, миледи?
Она одарила его слегка более строгим взглядом:
— Королева, Дженевив, — пояснила она.
— О! — ответил он, с беспокойством поглядывая по сторонам. — Прошу прощения, этот человек приезжал уже несколько недель, хотя мне сказали, что сегодня был его последний рабочий день, так что он, наверное, больше не вернётся.
