— Я думаю, что мы уже все сыты по горло твоим протоколом, Джеймс, — ответил он, презрительно улыбнувшись, когда называл Короля на «ты». Хотя прежде, в молодости, они были друзьями, сейчас для него было совершенно непозволительно допускать такие вольности.
Джеймс Ланкастер бегло оглядел собравшихся. Джон Эйрдэйл, похоже, был явно оскорблён поведением Трэмонта, но остальные дворяне имели иной вид… они нервничали, а не были шокированы. Уже одно лишь это сказало ему, что поведение Трэмонта ни в коей мере не было необдуманным, он что-то планировал.
Джеймс встал:
— Что за игру ты ведёшь, Эндрю? Ты бы не подставился так, если бы не считал, что можешь что-то выгадать, так почему бы тебе не объявить наконец об этом в открытую?
Эндрю Трэмонт рассмеялся:
— Никакой игры, старый друг. Ты долго правил, но твоё время вышло. Твоего волшебника не стало, и боги злы на тебя за твоё богохульство. Всё сводится к этому — людям нужен правитель, который будет уважать богов.
— И я готов поспорить, что ты считаешь себя подходящим кандидатом, — сказал Джеймс. — Посмотрим, изменится ли твоё мнение после того, как ты посидишь в темнице, — пригрозил он. Ему сейчас только и не хватало быть вынужденным посадить одного из самых видных своих дворян, но Трэмонт не оставил ему выбора. — Капитан, пусть его уведут отсюда.
— Да, Ваше Величество, — сказал Матаяс, жестом приказав скрытым наблюдателям заслать внутрь гвардейцев.
Эндрю Трэмонт лишь рассмеялся с улыбкой на губах. Двери открылись, когда вошли дежурные гвардейцы, но вместо того, чтобы схватить его, они подняли арбалеты, направив их на Джеймса Ланкастера.
Стулья загремели по полу, когда сидевшие за столом люди повскакивали с мест, отойдя к стенам комнаты… уходя с линии огня. Капитан Матаяс загородил собой короля, обнажив меч. Лорд Эйрдэйл шагнул назад, но был в явном замешательстве, постоянно переводя взгляд с арбалетчиков на своего монарха, и обратно.
Напряжение висело в воздухе, и Трэмонт торжествующе улыбнулся Джеймсу Ланкастеру. Джон Эйрдэйл первым нарушил молчание:
— Что ты делаешь, Эндрю? — сказал он, обращаясь к Герцогу Трэмонту. — Ты что, сошёл с ума?!
Джеймс ответил ему спокойным тоном:
— Да ясно же, что происходит, Джон. Трэмонт планирует взять трон Лосайона. Первый шаг — убить короля.
Эндрю Трэмонт засмеялся:
— Похоже, что тебе придётся сделать выбор, Джон.
Тут заговорил Граф Малверн:
— Ты сказал мне, что Эйрдэйл уже с нами.
Герцог Трэмонта гневно зыркнул на него:
— Он будет с нами. Я знал, что Джон будет колебаться, поэтому посчитал, что будет лучше представить наше предложение как грубый факт, а не как смутную возможность. Поразительно, какими твёрдыми становятся под давлением людские мнения.
— Как это похоже на тебя, Эндрю. Ты всем им наврал, так ведь? Сказал каждому, поочерёдно, что остальные уже согласились на твой план — думаешь, они будут рады такому подлому королю? — громко сказал Джеймс. Он чувствовал некоторое колебание в остальных лордах, и знал, что чем дольше он тянет разговор, тем больше вероятность того, что они потеряют решимость. — Не нужно вставать на его сторону, джентльмены. Я прощу вашу измену, если вы сейчас же отречётесь от его заговора.
— Для этого уже поздновато, Джеймс, — ответил Эндрю Трэмонт, и, указав на арбалетчиков, произнёс: — Пристрелите его.
Все замерли. Гвардейцы, державшие оружие, выглядели явно колеблющимися.
— Никто не говорил, что придётся убивать Короля, — нервно объявил один из них.
Эндрю выругался, и забрал у одного из гвардейцев его меч:
— Тогда я сам это сделаю, поскольку у остальных кишка тонка, — сказал он. Повернувшись к Матаясу, он приказал: — Прочь с дороги!
Капитан королевской стражи отказался уступать:
— Ещё шаг, и я зарежу тебя как свинью, чего ты и заслуживаешь, Трэмонт! — крикнул он в ответ.
Герцог Трэмонта посмотрел на своих стрелков:
— Убейте его.
Стрелять в не принадлежащих к королевскому роду лиц для его людей проблемой не было — в груди капитана появилось четыре болта. Он осел с хриплым выдохом, не сумев даже вскрикнуть — ему пробило лёгкие. Умер он быстро.
Взгляд Джона Эйрдэйла был прикован к Джеймсу, и бывший Герцог Ланкастера видел в его глазах отчаяние. В этот миг Джеймс гадал, не отражалось ли то же самое в его собственных глазах. «Он хочет жить, и он знает, что его убьют, если он встанет на мою сторону». Отвечая ему взглядом, Джеймс попытался безмолвно простить его, прежде чем протянуть руку вниз, чтобы взять меч своего капитана гвардии.
Арбалеты гвардейцев были разряжены, поскольку все они выстрелили в капитана, и Эндрю Трэмонт был не настолько глуп, чтобы позволить Королю вооружиться. Трэмонт и Ланкастер оба учились владеть мечом с молодости, но он сомневался в своей способности победить своего старого соперника в схватке один на один. Прыгнув вперёд, он нанёс колющий удар по Королю Лосайона, пока тот пытался высвободить меч из руки своего мёртвого телохранителя.
Длинный клинок вошёл Джеймсу в пузо, не задев лёгкие и сердце, но прорубившись через печень и желудок. Выброс адреналина позволил ему встать на ноги с мечом в руках, даже пока его рубашка покраснела от омывшей её крови.
— Ты всегда боялся сразиться со мной лицом к лицу, так ведь, Эндрю? — сказал он, выплёвывая эти слова Герцогу Трэмонта. — Трусишь даже в самом конце.
— Это твой конец, старый друг, а не мой, — с печальной улыбкой сказал Эндрю Трэмонт, прежде чем добавить: — И Джинни тоже не конец. Я скоро нанесу ей визит.
Глаза Джеймса расширились:
— Ублюдок ты этакий! Она тебя не примет.
— Я не оставлю ей выбора, и народ лучше примет перемену власти, если прежняя королева выйдет за нового короля, — злорадно сказал Эндрю.
Джеймс Ланкастер шагнул вперёд, пытаясь достать своего убийцу, но Трэмонт ловко отскочил назад. Он знал, что теперь это был лишь вопрос времени — лучше позволить кровотечению и усталости довершить своё дело.
Следующая минута была нелепой насмешкой, пока Джеймс пытался добраться до своего противника, истекая кровью и всё больше бледнея с каждой секундой. Он держал меч Матаяса в правой руке, левую прижимая к ране на животе, тщетно пытаясь не дать внутренностям вывалиться наружу, пока он двигался. Джон Эйрдэйл стоял в стороне и молчал, хотя по щекам его текли слёзы.
В конце концов Джеймс уже больше не мог держаться, и схватился за стул, пытаясь устоять на ногах. Тут Эндрю шагнул вперёд, вогнав меч в обитую спинку стула, чтобы вновь пронзить грудь Короля. Падая назад в тщетной попытке избежать встречи с уже ранившей его сталью, Джеймс осел на пол.
Нагнувшись над ним, Эндрю с жалостью посмотрел на него:
