После их возвращения они собрали несколько сотен вооружённых людей, остатки городской стражи, дворцовой стражи, и слуг некоторых местных дворян, не имевших отношения к заговору. Их сильно превосходили по численности, но захватчики пока не сумели хорошо организоваться. Сэр Иган и Сэр Дориан оказались поразительно эффективны в отговаривании людей Трэмонта от попыток навязать им прямую конфронтацию, но их удача не могла держаться долго.
— Прости меня, Пенелопа, — учтиво ответил Стефан.
— Пенни. Пенелопой меня зовёт лишь мой отец, — ответила она. «И иногда Мордэкай, когда он зол или напряжён». Она мгновенно оборвала эту мысль.
Дориан сказал, входя в главный холл:
— Ты уверена, что мы совершили правильный поступок? — спросил он. Под «правильным поступком» он подразумевал то, что они позволили Мордэкаю забрать ту Ши'Хар.
— Мы явно ничего не могли с ней сделать, — сделала наблюдение она.
— Я не это имею ввиду. Мы не знаем, каковы его мотивы. И мы не знаем, что случится, если он её выпустит. В конце концов, её раса была известна отнюдь не дружеским отношением к человечеству, — ответил он.
— Твоя мать считает, что мы должны довериться ему, — ответила Пенни.
На миг рослый воин поморщился:
— Она ни разу не видела некоторые вещи, которые видел я. В Гододдине мы нашли целые деревни — мужчины, женщины, дети… все. Они выглядят как мы, но они — не люди. Иногда они будто вспоминали что-то, или знали о чём-то из своих прежних жизней, но они это использовали лишь для того, чтобы подобраться к своим следующим жертвам.
— Думаешь, это уловка? Что он, или оно, или как ты хочешь его звать… просто хочет подобраться к нам поближе, чтобы поглотить нас? — спросила она, старательно поддерживая нейтральный тон голоса.
Стефан заговорил:
— Так и случилось с Катериной, — сказал он, имея ввиду свою покойную жены.
Дориан кивнул:
— Я склонен согласиться со Стефаном, но я никогда не видел ничего настолько сложного.
— Сложного?
— Обычно даже те, у кого есть какие-то воспоминания, ищут достижения лишь краткосрочных целей. Если он — один из них, то совершает целый ряд необычных действий. Рассказ моей матери, о той женщине — он мне непонятен. Я никогда не слышал, чтобы один из них кого-то отпускал, — объяснил Дориан.
— Ещё как слышал — нас отпустили, — напомнила Пенни. Годы тому назад их с Дорианом схватили, и использовали в качестве козыря, когда шиггрэс заключили сделку с Королём Эдвардом.
— Что? — сказал Стефан Малверн, явно не слышавший эту историю прежде.
Пенни поведала ему о том, как они были в плену у нежити, опустив некоторые наиболее стыдные подробности.
— В общем, это явно показывает, что они порой способны думать наперёд, — добавила она, закончив.
— Ты игнорируешь тот факт, что в то время их целью было получить рычаг давления на Мордэкая, — заметил Дориан.
— Ну, сейчас у них есть кое-что получше рычага, — сказал Стефан. — У них есть сам волшебник.
— Мордэкай был для них лишь средством к достижению цели. — объявила Мойра Сэнтир, входя в холл и присоединяясь к дискуссии. Её новое тело обладало идеальным слухом, и она слышала их из кухни. — Их цель была достигнута.
— Мы всё ещё живы, — возразил Дориан. — А они, насколько я знаю, были созданы, чтобы уничтожить человечество.
— В этом утверждении есть толика правды. Судя по тому, что я узнала, они были мстительным, случайным последствием действий последних Ши'Хар, но есть и другая цель, которой они помогли достичь, — сказала им Мойра.
Пенни перебила:
— Ты сказала, что Мордэкай всё ещё был собой. С чего ему служить их интересам? И какова эта цель?
— Я тоже хотела бы это знать, — сказала Ариадна, вставая рядом с Мойрой Сэнтир.
Мойра почтительно кивнула принцессе:
— Как пожелаете, Ваше Высочество. Мои знания ограничены, но чем смогу — поделюсь.
— Нам не следует говорить в холле, когда в соседней комнате полно кресел, — подала мысль Ариадна.
После того, как они расселись и устроились поудобнее, Мойра продолжила:
— Я сомневаюсь, что большинство из вас в курсе, но я была изначально ответственна, частично, за создание тех, кого мы теперь зовём «Сияющими Богами». Ну, не совсем я, а женщина, чьи имя и воспоминания я ношу. Она создала и меня тоже, но для простоты я говорю о себе как о «Мойре».
— Прошу прощения… чего? — спросил Стефан, уже сбившись с толку.
— Я потом кое-что из этого проясню, — сказала ему Пенни. — А пока, пожалуйста, продолжай, Мойра.
— Волшебники Сэнтиров специализировались на создании магических интеллектов. Искусственных разумов, созданных исключительно из магии. В те времена был волшебник Иллэниэл, одарённый чародей, который изобрёл чары, способные делать эти разумы перманентными. Его и моей целью было создание бессмертного слуги, могучего и всегда бдительного, чтобы защищать человечество, — сказала мойра, подавшись вперёд, когда в ней разгорелся энтузиазм к этой теме. — В некоторой степени, мы достигли успеха. Хотя большинство из вас в курсе, то, что случилось с нашими созданиями после нашего ухода, бросило тень на наш успех.
Пенни перебила:
— Какое это имеет отношение к Морту?
— Он стал чем-то похожим во многих отношениях. Сражаясь с Тиллмэйриасом, лидером шиггрэс, Мордэкай уничтожил его, забрав поддерживавшую его магию. Будучи человеком, он был неспособен напрямую менять магию Ши'Хар или управлять ею, но как архимаг, он сумел совратить магию, заменив разум, который она удерживала, своим собственным, — сказала Мойра.
Дориан вмешался в разговор:
— И это сделало его одним из них?
— Не напрямую, — поправила Мойра Сэнтир. — Он заточил свою душу в заклинательном плетении Ши'Хар, порвав её связь с миром живых. После этого его тело умерло, хотя магия продолжает его поддерживать.
— Порвав связь… — тихо пробормотала себе под нос Пенни.
— Значит, он — один из них, — сказал Дориан.
— Да, и нет, — сказала Мойра. — Не буду приукрашивать. Человек, которого вы знали — в ловушке, заточённый в существе, с которым вы только что встретились. И он им не управляет. Он, возможно, даже не осознаёт окружающий мир.
— А? — вставил Дориан.
— Его тело представляет собой бездушный, подвижный конструкт. Его мозг, его воспоминания, стали магическим сознанием, похожим на те, что создавали волшебники Сэнтиров. Поначалу этот конструкт даже не осознавал сей факт, он считал себя Мордэкаем.
— Так Мордэкаев двое? — спросила Пенни.
— В яблочко, — сказала Мойра, указывая на Пенни так, будто та выиграла приз. — Их у нас двое — изначальная живая душа, заточённая в магическую темницу, и нынешний Мордэкай, переименовавшийся в «Брэксуса».
