Стефан Малверн застонал, сжав голову руками, будто боясь, что та расколется.
— Это ещё не всё, — проинформировала его Мойра. — Он также является локусом, фокусной точкой для шиггрэс. Чтобы полностью их уничтожить, мы должны будем уничтожить его.
Пенни явным образом вздрогнула в ответ на это заявление, но первым заговорил Дориан:
— Подожди! Он теперь ими командует?
— Скорее всего — да, — ответила она, — хотя я не видела прямых тому подтверждений, пока была с ним.
— Если он — всё ещё Мордэкай, или если он — копия Мордэкая, то разве он не должен нам помогать? — спросил Дориан.
— Возможно, он и хочет, — начала Мойра, — но есть пара причин, по которым нам не следует доверять ему так же, как вы доверяли бы человеку, которым он был.
Пенни вмешалась:
— Мать Дориана рассказала мне, что он помог какой-то женщине после того, как напал на неё. По-моему, это звучит так, будто он всё ещё сохранил часть своего старого «я».
— Позволь мне объяснить, — сказала Мойра. — Ши'Хар изменила поддерживающую его магию. Она связала его своей волей. Хотя я не думаю, что её намерения были именно злыми, приоритеты её отличаются от наших. Как вы заметили, он игнорировал практически всех, кто здесь находится. Он должен удовлетворить её требования прежде своих собственных. Сейчас это означает, что он должен воссоединить её с её возлюбленным.
— И это — цель, которую ты упоминала прежде? — сказал Стефан.
Мойра кивнула:
— Именно. Её цель, первоочерёдная для Мордэкая — возрождение расы Ши'Хар.
— Той самой расы, которая чуть не искоренила нас две тысячи лет назад, — заметила Пенни. — Той самой расы, которая создала Мал'гороса, который всё ещё пытается довершить начатое ими.
— Напомни мне ещё раз. Зачем мы позволили ему уйти с ней? — спросил Дориан.
Близнецы незамеченными проскользнули обратно в комнату. Мойра Иллэниэл внезапно заговорила:
— Мы не смогли бы его остановить. Он могущественнее, чем всё, что вы сейчас можете вообразить.
Дориан опустил взгляд на маленькую девочку:
— Девонька, я сражался с существами, которых мы раньше звали богами… в ближнем бою. Я много чего могу вообразить.
Дочь Пенни не дрогнула:
— Возьми то, что можешь вообразить, и умножь.
— Может, он тогда разберётся за нас с Мал'горосом, — подал мысль Стефан.
Мойра Сэнтир поморщилась:
— Я думаю, что этого он и хочет, но он считал, что Мал'горос был минимум на порядок могущественнее того, с чем Мордэкай мог бы надеяться справиться.
Пенни заговорила:
— Это всё несущественно. Мы знаем, что мы столкнулись с чем-то слишком могущественным, чтобы мы могли с ним бороться. Вопрос в том, можем ли мы доверять Мордэкаю, или Брэксусу… или как его там зовут.
Дориан заскрипел зубами:
— Как бы я ни сожалел о том, что с ним стало, Матушка считает, что мы должны довериться ему. Я никогда не ошибался в прошлом, когда верил в него.
— Вам следует знать ещё кое-что, — сказала Мойра Сэнтир. — Есть причина, по которой лишь волшебники Сэнтиров были способны создавать магически разумные сознания. Те, что создавались другими родами, всегда оказывались нестабильны. Я в течение нескольких дней имела возможность наблюдать за ним вблизи. Его личность разрушается. Может, мы и могли бы доверять его намерениям сейчас, но его здравомыслие не продлится долго.
Тут заговорил Мэттью:
— Ты неправа! Он нас спасёт.
Все взгляды переместились на мальчика, глядя на него с жалостью и снисходительностью. Все кроме одного — Мойра Иллэниэл встала рядом со своим братом, и добавила:
— Не смотрите так на Мэттью. Он прав. Я говорила с Папой… здесь, — указала она себе на лоб. — Он не подведёт нас.
Стефан Малверн мягко погладил её:
— Дитя, он перестал быть твоим отцом.
— Нет, не перестал! — заворчала она, отдёргивая голову.
Тут Ариадна встала со своего места:
— Спорами мы ничего не достигнем. Нужно сделать выбор, и выбор этот должен остаться за мной. Если Мордэкай обернётся против нас, то, скорее всего, всё пропало. Если он с нами, и мы не будем ему доверять, то он может потерпеть неудачу. Поэтому мы доверимся ему, — говорила она, меняясь в лице, и ни у кого не осталось никаких сомнений в том, кто на самом деле говорил. Это была не Ариадна-женщина, а Королева Лосайона, провозгласившая своё решение.
Роуз Торнбер зашла в комнату с подносом булочек. Она пропустила всю дискуссию, но её уши уловили тон Ариадны.
— Я что-то пропустила? — спросила она.
Дориан застонал:
— Я позже тебе расскажу, Роуз.
Она с сомнением посмотрела на него.
— Что? — сказал Дориан.
— Ты всегда опускаешь важные детали, дорогой, — мило ответила Роуз. Вместо этого её взгляд перешёл на Пенни и Ариадну: — Я уверена, что леди дадут более полное объяснение.
Все засмеяли, а Дориан хмуро посмотрел на неё:
— Как хочешь, — ворчливо сказал он.
* * *
Позже тем же вечером Роуз обнаружила, что её муж проверяет в спальне свою экипировку. Они вернулись в дом Иллэниэл после бегства из дворца. По очевидным причинам это было одним из немногих действительно безопасных мест, где они могли остановиться, пока были в городе.
Он держал нагрудник в одной руке, рассматривая его на свету.
— Ты ещё даже не умудрился его оцарапать, — заметила она. Нагрудник был частью брони, которую Мордэкай сделал в качестве замены набору, уничтоженному во время прошлого боя Дориана с Карэнтом. — Разве тебе в самом деле стоит тратить время, снова и снова его проверяя, любовь моя?
Дориан пожал плечами:
— От старых привычек трудно избавиться. Лучше быть уверенным, чем умереть от ошибочных предположений.
Роуз молча наблюдала за ним в течение нескольких минут, прежде чем озвучить волновавшую её тему:
— А то, что вы будете делать этим вечером — мудро?
Её муж к этому моменту перешёл к осмотру своего двуручного меча. Дориан отложил оружие, и обратил всё своё внимание на жену:
— Я сомневаюсь, что слово «мудро» на самом деле применимо к чему-то из того, что случилось за последние несколько дней.
Ариадна планировала нанести удар по войскам Трэмонта в предрассветные часы. Одно из главных скоплений наёмников узурпатора как раз занимало главные укрепления, контролировавшие восточные ворота города. По чистому совпадению это также было место, которое традиционно занимал Лорд Хайтауэр, отец Роуз. Никто не видел его со дня переворота, хотя они и освободили некоторых его людей.
