Отравленные солдаты поправлялись — те, кого не убили захватчики. Согласно Элиз, использованный яд должен был вызвать тошноту и вывести из строя, а не убить.
— Ты знаешь, о чём я, — сказала она.
— Нас сильно превосходят числом, минимум четыре к одному, но мы хорошо знаем расположение городских укреплений, и мы уже внутри его стен. Если будем ждать, то Трэмонт укрепит свою хватку на городе, и сможет привести ещё войск. Каждый день также увеличивает вероятность того, что он найдёт укрытия, где мы спрятали остатки наших гвардейцев. Как только это произойдёт, мы потеряем способность сопротивляться, — объяснил Дориан. — Время играет против нас.
— Разве нам не следует бросить город, и найти какое-то другое время и место для боя, что-то получше? — предложила она.
Дориан повёл плечами, вытягивая мышцы:
— У нас есть одно преимущество.
Роуз сузила глаза:
— Ты?
— И Пенни, и Сэр Иган, — добавил её муж.
— Ей не следует идти с вами, — неодобрительно сказала Роуз.
Дориан кивнул:
— Я того же мнения, но нельзя отрицать, что она сейчас является одним из самых мощных наших активов. К тому же, она не позволит себя удержать.
Выражение лица Роуз не изменилось.
— И по правде говоря… она нам нужна, — просто сказал Дориан. — У нас лишь три бойца с узами земли. Остальные — в Камероне.
— Нам не следует сражаться, так мы рискуем потерять ещё больше, — парировала Роуз.
— Вероятно, это правда, но ты игнорируешь влияние нашей новой королевы. Ариадна зажгла огонь в сердцах каждого, с кем встречалась. Я никогда и не стал бы подозревать, что у неё такой талант к обращению с людьми. Она инстинктивно знает, что ей нужно поддерживать инерцию, чтобы набрать полную поддержку горожан.
Роуз сменила тактику:
— Без тебя у неё нет ничего.
Густые брови её мужа сошлись вместе, когда он нахмурился:
— А это что ещё должно означать?
— Ты — опора, последний клочок власти, который всё скрепляет. Пенни не может позволить себе подвергаться таким опасностям, к которым готов ты. Сэр Иган и, если уж на то пошло, остальные Рыцари Камня — они следуют за тобой. Если с тобой что-то случится, этот удар довершит то, что Трэмонт начал, когда убил Джеймса.
Дориан внимательно слушал, и молча согласился с ней по всем пунктам:
— Истина не отменяет необходимости.
Леди Роуз махнула на своего мужа рукой:
— Не пытайся умничать со мной. Я видела твоё лицо, когда ты вернулся позавчера. Броня, которую ты позаимствовал, была совершенно изорвана, а в глазах у тебя застыло затравленное выражение. Она не может рисковать, ставя тебя на острие этой атаки.
Дориан опустил подбородок, позволяя теням упасть на свои глаза, пока выслушивал её слова:
— Мы уже говорили об этом. Я просто получил лёгкую встряску. Слишком большое количество крови за день может сделать такое с человеком.
— Тут что-то гораздо большее, — упрямо продолжила Роуз, — ты боялся.
— Я никогда не чувствовал страха перед лицом врага. Это не изменилось… — пылко ответил Дориан.
— Значит, ты — глупец.
— …но я думал, что в тот день я погибну. Я думал о тебе, о детях… что может случиться с вами. Это дало мне новый взгляд на жизнь, — добавил Дориан. — Я нёс ту несчастную женщину. Она только и хотела увидеть своих детей ещё один, последний раз… — сказал он, позволив словам повиснуть в воздухе, но после долгой паузы снова заговорил: — Я осознал, что я хочу того же самого, и ничего больше, но перед собой я только и видел, что море лиц… людей, которые ждали, пока я их убью.
— Тогда ты понимаешь, почему я раньше так напирала на то, чтобы ты остался дома, чтобы позволить другим нести часть твоей ноши. Я плакала после каждого твоего ухода. Каждый раз я волновалась, что этот поход заберёт тебя у нас навсегда, — тихо ответила она.
Дориан уронил руку в ладони:
— Всё хуже, Роуз. Это меняет меня.
— Никто не проходит через такие испытания без изменений.
— Нет, я имею ввиду нечто большее. Я боюсь того, чем я становлюсь. Это стало слишком просто. Раньше это было работой, но сейчас это кажется нормальным. Теперь, когда я смотрю на людей, первое, что приходит мне в голову — это то, как легко они могут умереть. Порой я боюсь, что могу кого-то убить, если не буду внимательно следить за собой. Не из злобы или злорадства, а просто рефлекторно… просто потому, что это — нормально, потому что этим я и занимаюсь.
Роуз прикусила губу:
— Ты — нечто большее. Подумай о детях. Твой сын тебя обожает, и когда-нибудь и твоя дочь будет. Тебе просто нужно пережить это… дать своему сердцу время исцелиться.
— Давай будем честными, Роуз. Я больше половины года отсутствую. И то, что я делаю… я не хочу, чтобы Грэм пошёл путём меча вслед за мной. Я почитал своего Отца, но в то время я не понимал то, что понимаю сейчас. Это проклятье. Если бы ты видела в тот день глаза тех людей… когда они смотрели на меня…
— Поэтому ты назвал его «Шип»? — спросила она, надеясь свернуть его мысли прочь с их мрачного направления. Она имела ввиду имя, которое он дал своему магическому двуручному мечу.
Дориан пялился на неё долгую секунду:
— Ты знаешь, почему я назвал его Шипом.
— Напомни мне.
— Вообще-то, я назвал его Шип Розы, — ответил он, — в качестве предупреждения каждому, кто может попытаться не дать мне вернуться в тебе. Я знаю, что ты этого не забыла.
— Я не забыла, — призналась она. — Я просто хотела напомнить тебе. У тебя есть три хороших причины не позволять никому раскроить твоё видное лицо, и я — одна из них, — сказала Роуз, и повисла на его широких плечах, позволив одной ладони лечь ему на живот.
Её ладонь напомнила ему о его недавней трансформации. Его тело вернулось к норме вскоре после окончания боя, но он оставил подробности битвы при себе. Он чувствовал немного вины из-за того, что сохранил это в тайне, и думал о том, чтобы раскрыть ей случившееся.
— Я не уверен, что они могут навредить мне, — сказал он ей, гадая, поймает ли она этот намёк.
Однако Роуз сосредоточилась на улучшении его настроения. Легко водя пальцами, она пощекотала ему живот, заставляя его изогнуться в её объятьях. Несмотря на свою силу, её муж имел слабость к некоторым вещам.
— Если бы эти люди знали твою слабость, никто бы не стал тебя бояться, дражайший мой, — сказала она, покусывая его ухо.
— Я сомневаюсь, что кто-то подумает покусывать мочки моих ушей, — ответил он, слабо хохотнув.
Роуз громко засмеялась в ответ на это:
— Я не это имела ввиду! Я говорю об этом! — сказала она, и, используя обе руки, начала щекотать его бока, заставив его извиваться на полу. В конце концов он сумел подмять её под себя, прижав её руки, чтобы предотвратить дальнейшие нападки на своё достоинство. Потеряв дыхание и улыбаясь, она подняла на него озорно сверкавший взгляд: — Ох, ну и ну! Теперь я в ужасном положении. И что же ты со мной сделаешь?
