Он почти лишился дара речи. Хотя я лишился большей части своей силы, приводя чары вокруг города в действие, я получил почти целый Сэлиор силы, вытягивая жизнь из такого большого числа здоровых людей. Давление такого количества концентрированного эйсара прямо рядом с ним чуть было не раздавило волю Трэмонта в тот же миг. Это был тот же эффект, с которым я так часто сталкивался в прошлом, когда оказывался лицом к лицу с Сияющими Богами.
Я не утруждал себя никакими попытками закрыться щитом или смягчить эффект. Я хотел, чтобы он почувствовал безысходность.
— Как? — выдавил он, заикаясь.
— Ты думал, Мал'горос тебя защитит? Ты для него лишь игрушка, забава. Он испытает столько же удовольствия, услышав о твоей медленной смерти, сколько я получу, обеспечивая тебе оную, — язвительно сказал я, шепча ему на ухо. Я тщательно избегал касаться его, чтобы не убить его по небрежности.
— Но ты мёртв…
Я подавил порыв засмеяться:
— Я мёртв, или, точнее говоря, я — смерть. К твоему сожалению, я всё ещё держу на тебя зло, и твои действия в последнее время не добавили мне любви к тебе. Вообще-то мне кажется, что я, возможно, ненавижу тебя даже больше, чем Мал'гороса.
Его лицо исказилось в вызывающем выражении, чего я не ожидал. Судя по всему, Трэмонт был сбит из более крепкого теста, чем я думал:
— Если собираешься меня убить, то давай уже, заканчивай с этим. Я бы предпочёл не слушать твой бессмысленный скулёж, — ответил он.
— Как пожелаете, Величество, — с сарказмом ответил я, — но быстрой или лёгкой эта смерть не будет.
Тут Эндрю Трэмонт попытался сплюнуть, но от страха у него пересохло во рту.
— У тебя кишка тонка, мальчик. Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты слишком малодушен, чтобы кого-то пытать.
— Ты — действительно большой ублюдок, — сказал я ему, — если считаешь, что трусость и пытки как-то связаны друг с другом. На самом деле, всё с точностью наоборот. Моя совесть считает, что тебе следует умереть быстро, без боли, для свершения правосудия, и всё — но мне уже плевать, что говорит моя совесть. Сегодня я сделаю особое исключение. Я опущусь до твоего уровня, — договорил я, и использовал маленькую толику эйсара, чтобы удалить ноготь на одном из его больших пальцев, вырвав его почти что одним лишь усилием мысли.
Он закричал, и я улыбнулся, хотя где-то, далеко-далеко, я почувствовал, как у меня свело живот от тошноты. Я проигнорировал это ощущение, и начал удалять остальные ногти, один за другим.
Это заняло у меня менее двух или трёх минут, даже учитывая пальцы на ногах — и я осознал, что мне придётся подойти к делу гораздо более творческим образом, если я не хочу, чтобы всё закончилось слишком быстро. Я решил сжигать ему пальцы, один за другим. Огонь обладал дополнительным преимуществом, прижигая раны, предотвращая потерю крови, которая в противном случае ускорила бы процесс.
— «Нет, хватит», — послышался изнутри раздражающий голос. «Никто не заслуживает такой смерти».
Я не стал слушать свою совесть, и скоро у меня закружилась голова от криков, молящих о милосердии и пощаде. Через какое-то время мне стало трудно отличать те, что испускал Трэмонт, и те, что доносились изнутри меня. Рыдали двое — один передо мной, а второй внутри меня. Я смеялся, и мучил обоих.
Всё это продолжалось более часа, и ближе к концу комната наполнилась вонью палёной плоти и испражнений. В какой-то момент мой внутренний голос умолк, хотя я всё ещё чувствовал его полное тошноты отвращение в ответ на мои действия. Я потанцевал на истерзанных останках Эндрю Трэмонта.
— Да провалитесь вы все прямиком в ад, — сказал я неподвижным слугам в зале. Они не могли слышать или видеть меня, так что заявление не принесло мне особого удовлетворения, но я решил, что на самом деле мне было всё равно.
Дворец я покидал в приподнятом настроении.
Глава 35
Гарэс Гэйлин летел, расправив крылья, делая круг над Замком Камерон. Расстелившийся под ним мир тянулся до горизонта, но его острый взгляд легко различал внизу даже самые мелкие детали. Замок был занят, но не его законными владельцами. Солдаты на стенах не носили вообще никакой формы, и среди них то и там попадались существа, обладавшие странным сходством с теми, которых Гарэс видел у дерева-отца. Существа обладали значительным количеством эйсара.
«Они выглядят как Крайтэки. Может, они как-то связаны с Тёмными Богами?»
Не будучи уверенным, он решил не подлетать ближе, держась на расстоянии в несколько миль. Вдали на западе он увидел несколько маленьких точек. Они были так далеко, что находились над заливом. «Это значит, что они довольно большие, раз я заметил их с такого расстояния. Что настолько крупное может лететь в эту сторону?»
У Гарэса было больше вопросов, чем ответов, но он был уверен, что в области вокруг Замка Камерон дела скоро примут гораздо более интересный оборот. Он вылетел из своего убежища рядом с Албамарлом прошлой ночью, надеясь найти кого-нибудь, чтобы предупредить. Ранее Мойра послала ему сообщение о том, что они уходят, вещая свои мысли как можно широко, но он не ответил. Он был погружён в свои мысли, обдумывая свои собственные обстоятельства.
Теперь он надеялся найти её, а с нею — остальных, чтобы поделиться с ними увиденным, но обнаружить он сумел лишь ещё врагов.
В его голове эхом прозвучал знакомый голос:
— «Я видела, как ты пролетел над нами», — сказала Мойра Сэнтир.
— «Где вы?»
После долгой паузы её мысли снова пришли к нему:
— «В лесу, на полпути между Камероном и Арундэлом. Подлети ближе, и я пошлю тебе мысленный образ, когда ты будешь рядом».
— «Ты с Прэйсианами?» — вопросил Гарэс.
Ещё одна пауза, за которой последовало:
— «Да».
Дракон лёг на более западный курс, в направлении, у казанном Мойрой. Делая это, он полетел ниже, пожертвовав обзором ради скрытного продвижения в воздухе прямо над самыми верхушками деревьев. Несмотря на его усилия, приложенные к тому, чтобы остаться невидимым, он вскоре заметил нечто, выглядевшее как крылатый человек, и быстро приближавшееся к нему.
«С самого утра день не задался», — подумал Гарэс. В последнее время он, похоже, оказался вовлечён в жизни и действия слишком уж многих существ. Это полностью шло вразрез с его драконьей природой. Он хотел лишь того, чтобы его оставили в покое, однако он каким-то образом постоянно оказывался втянутым в мир и идущие в нём дела.
Он не стал себя утруждать попытками избежать встречи. Что бы к нему ни направлялось, оно обладало большим запасом эйсара, и скоро оно приблизилось достаточно для идентификации. «Карэнт», — сказал он про себя.
Несколько минут спустя бывший бог правосудия поравнялся с ним в воздухе, и послал ментальное приветствие:
