Закончив, Тирион стал ждать, уставившись на человека, которым он так восхищался большую часть своей юности. Комнату заполнила тишина, пока Тирион наконец не собрался уходить.
— Тебе это нравилось, так ведь? — без предупреждения нарушил тишину голос Алана.
Тирион приостановился, склонив голову:
— Нравилось.
— Я думал, что, быть может, после твоего ухода в тот раз… я думал, что, может быть, это было единичным случаем. Может, ты был просто зол, слишком накручен, но прошлой ночью ты доказал, что я ошибался. Хреновый из меня отец.
— Нет…
— Если бы я знал, — продолжил Алан, — ещё тогда, чем ты станешь, — сказал он, и его голос сорвался. — Прости меня, сын, мне не следовало становиться отцом.
Тирион повернулся обратно, удивлённый:
— Ты в этом не виноват. Ты всё делал настолько хорошо, насколько мог.
Теперь Алан смотрел на него, и по его опухшей щеке текли слёзы:
— Когда я вижу тебя, я вижу твою боль, сын. И мне от этого больно, но больше всего меня ранит то, что я жалею… — сказал он, и его голос сломался.
Не в силах удержаться, Тирион взял трясущуюся руку своего отца, и позволил старику сжать себя в крепких до боли объятиях:
— О чём ты жалеешь, Пап? — спросил он, морща нос от запаха алкоголя в дыхании Алана.
Донёсшиеся слова были почти нечленораздельными, но он всё равно услышал:
— Я жалею, что ты вообще родился, Даниэл, — сказал старик, захныкав. — Мне так жаль.
При этих словах у него свело живот, но он изо всех сил заставлял своё тело не двигаться. «Я ничего не чувствую».
Ему необходимо было оказаться подальше отсюда. Выбравшись из объятий Алана, он снова встал. Тирион чувствовал присутствие своей матери, подслушивавшей по ту сторону двери, поэтому не был удивлён, когда обнаружил её стоящей там, когда открыл дверь.
— Он пил виски, от боли, Даниэл. Он сам не свой, — начала она.
— Я знаю, — согласился он, позволив ей ещё раз обнять себя. Затем он оттолкнул её, и пошёл к той же двери, через которую вошёл. «Однако правда — это всё равно правда».
Он кивнул Сэту, и пошёл обратно к дорожке, что вела в Колн.
— А что твоя лошадь? — спросил Сэт.
— Оставь себе, — ответил он. — Мне она не особо полезна, с толпой детей на поводу.
— Ты уверен? Она — ценное животное.
«Как и я», — с иронией подумал Тирион.
— Ага, оставь себе, или продай её, делай что угодно, как будет нужно, — сказал он, не останавливаясь.
Сэт некоторое время шёл следом:
— Ты действительно думаешь, что она вернётся домой?
Тирион не оглянулся, но заскрипел зубами:
— Я позабочусь об этом.
* * *
Когда он вернулся, Колн гудел от активности. Напряжение в воздухе заставило его подумать об улье разозлённых пчёл. Некоторые из людей на улицах уходили в дома, когда видели его приближение. Лица глядели на него из окон.
Перед лавкой Хэйсов была небольшая толпа. Она состояла из знакомых лиц, особенно — женских лиц. По большей части это были те, что родили его детей, вместе с несколькими расстроенными мужьями и разнообразными родственниками. Все стоявшие среди них подростки были в некоторой степени похожи друг на друга.
Никто из них не выглядел особо обрадованным его появлению.
— Что он здесь делает?! — с некоторой тревогой сказал Брэд Уилсон. Остальные заахали, узнав его. Наиболее сметливые начали разбегаться, двигаясь прочь настолько быстро, насколько могли, не переходя на бег.
Они внезапно остановились, уткнувшись в невидимую стену. Тирион не хотел рисковать.
— Дети останутся, остальные могут идти, — объявил он.
— Что это значит, Том? — закричала Грэта Бэйкер, адресуя свои слова Мистеру Хэйсу. — Ты сказал, что сможешь их спрятать.
Том стоял, уперев взгляд в землю.
— Не вините его, — сказал Тирион. — Он знал, что если не доставит вас сюда, то я позабочусь о том, чтобы от него ничего не осталось для погребения.
— Лесные боги придут за ними. Даниэл здесь для того, чтобы увести их в безопасное место, спрятать их. Это — лучший вариант, — сказала Кэйт, повышая голос, чтобы быть услышанной над гомоном толпы.
Тут заговорил Долтон Браун:
— Я не доверю ему моего Дэвида. Он — чудовище.
В этот момент кто-то из задних рядов швырнул камень, который пролетел над толпой по дуге, и отскочил от личного щита Тириона. Случилась потасовка, когда более мудрые головы рядом с метателем повалили его на землю.
Тирион засмеялся:
— Я сегодня не собираюсь никого убивать, даже глупцов.
— Тогда тебе следует уйти, потому что мою дочь ты не получишь! — крикнула Рэйчел Мур.
Оскалившись, он пошёл вперёд, пока не встал прямо перед Рэйчел. Женщина едва не свалилась на землю, но он схватил перед её платья прежде, чем она упала. Её дочь, А́бигейл, пугливо вскрикнула, стоя позади своей матери.
— Это не значит, что я не опущусь до иных способов убеждения, — прорычал он в лицо испуганной матери. Его нос уловил запах мочи, а его магический взор подтвердил его подозрение — Рэйчел Мур потеряла контроль над своим мочевым пузырём. Он выпустил её, позволив упасть спиной на землю.
— Пусть дьявол их забирает. Они всё равно прокляты демонами, — пробормотал кто-то в толпе.
— Дети — направо, — приказал Тирион, — остальные — налево.
Некоторые послушно пошли, другие тупо стояли на месте. Он толкал и понукал тех, кто всё ещё был в шоке, используя невидимые силовые плоскости, чтобы разделить их. «Как овцы на настриге», — молча подумал он. Многие подростки плакали, в то время как остальные гневно зыркали на него. Некоторые ругались, но он их игнорировал.
— Почему ты так поступаешь? — спросила Кэйт. — Ты делаешь только хуже. Они могли бы понять, если бы ты просто поговорил с ними.
Он одарил её тёплой улыбкой:
— Времени нет. Мой способ — быстрее.
Кэйт отвела взгляд, выбитая из колеи чудным выражением его лица:
— Это неправильно.
Тирион подсчитывал молодняк, который отделил от родителей… «тринадцать, четырнадцать…».
Их должно было насчитываться пятнадцать. По их утреннему счёту было шестнадцать, включая Хэйли, которая была в Сабортрэа. Не хватало кого-то одного.
— Кого здесь нет? — спросил он.
— Гэ́йбриэла Э́ванса, — сказала Кэйт. — Мы как раз разбирались с этим, когда появился ты. Они с матерью пока не объявились.
«Эванс…». Это имя казалось неуловимо знакомым, но женщину он вспомнить не мог.
