— Тиллмэйриас заботится о них в Эллентрэа, — сказал Ши'Хар.
Тирион закончил надевать штаны, и поспешно натянул сапоги, прежде чем схватить свои рубаху и кожаную куртку.
— Не думаю, что слово «заботиться» применимо к людям, которых держат в рабских лагерях. — Он встал, и пошёл к стволу, собираясь спускаться.
Байовар отозвался на его заявление весёлым взглядом, но не стал утруждать себя оспариванием его аргумента. Он удовлетворился тем, что пошёл следом за человеком:
— Быть может, тебе следует позволить мне рассказать о случившемся, прежде чем ты уйдёшь, — иронично сказал он.
— Я бы предпочёл беседовать на ходу, — сказал Тирион.
— И ты не голоден?
Вообще говоря, теперь, снова встав на ноги, Тирион заметил у себя в животе ужасную пустоту. Он сомневался, что когда-либо прежде был таким голодным. Была у него и иная неотложная нужда. Он одарил Байовара стеснённым взглядом:
— Если вы меня извините на несколько минут…
Ши'Хар вежливо кивнул, и подождал, пока Тирион сходит по платформе к специальному месту, отведённому для подобных нужд. Ветви и листья сдвинулись вокруг него, предоставляя толику уединения, как только он оказался внутри — это изменение внесла годы назад Лираллианта, чтобы удовлетворить его странную потребность в уединении, пока он удовлетворял свои телесные потребности.
Моча у Тириона была цвета тёмного сидра. «Вроде, для этого не было никаких причин», — подумал он. Некоторые ранения в прошлом оказывали на него похожий эффект, но обычно лишь в тех случаях, когда были побиты почки, или когда он был без сознания в течение долгого времени.
— Мне нужно воды, — признался он Байовару по возвращении.
ШиХар уже налил ему в чашку воды из кувшина, который Лираллианта держала на прикроватном столике. Он передал чашку Тириону:
— Идём со мной, у меня на платформе тебя дожидается еда.
Тирион пил воду жадными глотками, удивившись жажде, охватившей его, когда вода коснулась его губ. Приостановившись, он ответил:
— Мне действительно нужно проверить, как там остальные…
— Ещё несколько часов, или даже ещё один день, ничего уже не решат, — посоветовал хранитель знаний.
Тирион нахмурился:
— Сколько времени прошло?
— Чуть более месяца… пять недель, если быть точным, — ответил Байовар.
Тирион был ошеломлён, и это отразилось на его лице.
— Для старейшин время течёт иначе, — объяснил Ши'Хар. — Чтобы общаться с ним, твои мысли должны замедлиться до такой скорости, которая делает коммуникацию возможной. Дискуссия, занимающая у нас несколько часов, может потребовать недели, если говорить с ними.
— А разве для них не было бы разумнее ускориться до нашего темпа? Что если произойдёт что-то чрезвычайное?
Байовар улыбнулся:
— Старейшины мало что считают воистину чрезвычайным. Большинство малых вопросов оставляют нам, или Крайтэкам. Если случается что-то воистину катастрофичное, то они могут делать так, как ты говоришь, но с тех пор, как это случилось в последний раз, прошли века.
Теперь стали понятны некоторые вещи. Лираллианта уже говорила прежде со старейшинами, и часто возвращалась лишь несколько дней спустя. Если сказанное Байоваром было правдой, то это были очень короткие разговоры. Учитывая то, что Ши'Хар почти никогда не находили хорошей причины лгать, он не сомневался в правдивости откровений хранителя знаний.
Пока он над этим размышлял, ему в голову пришло ещё кое-что:
— Значит, может пройти какое-то время, прежде чем Лираллианта закончит с ними разговаривать.
Байовар кивнул.
— Наверное, мне следует поесть. А потом я хотел бы посетить Эллентрэа, — с некоторой покорностью судьбе сказал Тирион.
Он не хотел, чтобы Кэйт или его дети оказались в рабском лагере, но ещё несколько часов практически ничего не изменят, а он был очень голоден. Он вообще не был уверен, что сможет каким-то образом вытащить их без присутствия Лираллианты.
Байовар покосился на него на ходу:
— Ты изменился, Тирион.
— Как это? — спросил Тирион, надеясь, что не придётся объяснять отсутствовавшие шрамы или отросшее обратно ухо. Ответов на эти вопросы у него не было.
— Ты стал терпеливее, — сказал хранитель знаний. — Когда ты только пришёл к нам, то не принял бы подобную задержку настолько легко.
— Это скорее не терпение, а прагматизм, — сказал Тирион. Вспоминая свои действия в Колне, он бы не стал описывать их как решения, принятые терпеливым человеком. Он стал чересчур практичным. Терпение, насилие, переговоры, вымогательство, или даже сексуальное убеждение — это были для него лишь инструменты.
— Ты стал подобен нам во многих отношениях, — сказал Байовар.
«В больших, чем мне бы хотелось, и достаточно для того, чтобы заставить Ши'Хар пожалеть об этом», — подумал Тирион.
Глава 17
Еда была восхитительна, она состояла из разнообразных овощей, небольшого количества фруктов и, конечно же, вездесущего «кялмуса». Кялмус был плодом деревьев богов, имел светло-золотой цвет, был сладковатым, средней сочности, и со вкусом, напоминавшим грушу, но менее отчётливым. Плод деревьев богов был уникален тем, что мог служить единственным источником питания для их детей, хотя они обычно совмещали его с другой едой, чтобы не заскучать.
Он также содержал вещество, которое подавляло рост «семени разума». Дети Ши'Хар были людьми чисто физически, но рождались полностью развитыми, и содержали в своих телах дополнительный орган, смея разума. Семя было истинным потомством их вида — человеческое тело служило лишь сосудом, подобно, в некотором роде, мякоти более обычных фруктов, существовавшей исключительно для защиты находившихся внутри семян.
Вообще говоря, в прошлом, в других мирах, дети Ши'Хар рождались с телами, которые вообще не были человеческими. Ши'Хар подгоняли тела своих отпрысков, чтобы те соответствовали окружающей среде. Крайтэки были отличным тому примером, ибо деревья-отцы часто использовали различные исторические формы из других миров, чтобы создавать недолго живущих солдат для своей защиты.
Кялмус служил для детей деревьев основным источником питания, и также не давал их внутреннему «семени» прорастать. Если кялмуса становилось мало, предположительно — из-за недостатка старейшин Ши'Хар, или из-за избытка их детей, семена начинали созревать, дети пускали корни, и прорастали в новых старейшин.
Насколько Тирион знал, кялмус не оказывал никакого пагубного влияния на нормальных людей. Он уже много лет ел этот плод без всяких проблем, но всё ему всё равно хотелось более мясной диеты. Когда было свободное время, он часто охотился, чтобы удовлетворить свои вкусы.
