Они снова замолчали, хотя на этот раз молчание было менее комфортным. Тем не менее, для Тириона оно было предпочтительнее вопросов. Он надеялся, что девушка оставит эту тему, но в конце концов она снова набралась смелости:
— Ты так и не ответил на вопрос, — наконец сказала она.
— Какой вопрос?
— Зачем? Зачем ты это сделал?
— Трахаться хотелось, — сказал он напрямик.
В ответ она ничего не сказала, но взгляд её стал сердитым.
— Что? — сказал Тирион, раздражаясь. — А чего ты ожидала?
— Правды, — тихо сказала Эмма.
— Это и была правда.
— Это была часть правды, — поправила она.
«Откуда у неё это упрямство?» — задумался он. «Мать её была покладистой девушкой».
— Если будешь задавать слишком много вопросов, то я могу выйти из себя, — подал он мысль. — Разве тебя не волнует, что я могу с тобой сделать? — Голос он при этом поддерживал грубым, надеясь её напугать.
— Нет.
— Почему нет? — с некоторой досадой спросил он.
— Ты уже полтора дня сидишь у этой кровати, беспокоясь о Бриджид, — заметила Эмма. — Я уже больше не верю, что ты на самом деле хочешь причинить мне боль.
— Я сотворил это с ней.
— Это была случайность, — сказала Эмма, повторяя его прежний ответ.
Фрустрированный, Тирион глубоко выдохнул:
— Как мне сделать так, чтобы ты заткнулась?
— Просто расскажи мне всё остальное, — настойчиво сказала она.
При взгляде на неё его охватило внезапное желание обнять девушку. Она была такой искренней, такой молодой, и чересчур упрямой. Больше всего иного ему хотелось её признания, но Тирион знал, что никогда этого не заслужит, во что бы она сама ни верила. «Это ошибка», — подумал он, но затем всё равно раскрыл рот:
— Я был сломлен. Когда мне было пятнадцать, мне причинили такую боль, что я знал: девушки, которую любил, я более не был достоин, — признался он.
— Ты был в неё влюблён?
— Не в твою мать, — печально сказал Тирион. — Кэйт.
Эмма нахмурилась:
— Но Бриджид — сестра Кэйт… Если ты любил её, то почему ты…?
— Другая женщина, постарше, лишила меня этой возможности.
— О, — сказала Эмма, но было ясно, что она не поняла. Она немного поглазела на Бриджид, пока её разум работал, а потом слегка выпрямилась: — О!
Он кивнул:
— Бриджид была первой, и поэтому я бросил Кэйт.
— Это была твоя вина?
— Тогда я думал, что да, — сказал он ей. — Но на самом деле то не было моим решением.
Эмма посмотрела на дверь:
— Она знает?
— Ага, она об этом сама догадалась.
— И поэтому она тебя ненавидит? — спросила девушка.
— Нет, — признался он. — Она — исключительная женщина. Она простила мне это. У неё есть свои причины для ненависти ко мне. После того, как я… после случившегося с её матерью я сказал ей, что не любил её. Я её оттолкнул. Потом я начал охотиться на женщин в Колне. Я был пуст, одинок, и сексуально озабочен. Я знал, что это было неправильно, но каким-то образом убедил себя, что это не было изнасилованием. Лишь много позже я наконец взглянул в лицо правде о себе.
— И поэтому она тебя ненавидит?
Тирион рассмеялся:
— Нет. Это она мне тоже простила. Она злится потому, что я причиняю боль вам. Она злится потому, что я причиняю боль другим. Она не согласна с моими методами обучения.
Эмма кивнула:
— Да, было весьма хреново. Прошлая неделя была худшей неделей в моей жизни, пока я не вышла на арену.
— Это ещё не конец, — тихо сказал он. — Тебе придётся делать это вновь.
— От убийства мне стало хуже, чем когда-либо бывало, даже хуже, чем от красной плети. У меня будто умирала душа, — сказала она, и приостановилась. — Но я всё ещё жива.
Мир будто темнел, пока она говорила. Тирион уронил голову себе в ладони. Свой магический взор он сосредоточил на сердце Бриджид, позволяя его ровному ритму поглотить всё остальное его восприятие. Ему не хотелось больше смотреть миру в лицо.
— И что ты теперь чувствуешь по отношению к Кэйт? — с любопытством спросила Эмма.
— Я всё ещё люблю её, — честно сказал он. — Всегда любил. Она была самым ярким мигом в моей жизни, до того, как всё скатилось в говно.
— Может, тебе следует сказать ей об этом, — серьёзно предложила Эмма. — Ещё не слишком поздно.
— Так будет лучше. Бриджид — отличный пример того, что случается с близкими мне людьми. Ей безопаснее меня ненавидеть. — Тут Тирион остановился, осознавая, что девушка намеренно подталкивала его. Его восприятие расширилось до своей нормальной дальности, и он обнаружил снаружи комнаты подслушивающего. Дверь он оставил открытой, чтобы они могли входить и выходить. В коридоре стояла Кэйт.
Он бросил на Эмму твёрдый взгляд:
— И давно она там стоит?
— Как минимум с «она знает?», но тогда я только сама заметила. Возможно, она была там и раньше, — сказала Эмма.
Встав, он обошёл кровать, и взял её за локоть, подняв на ноги, и бесцеремонно выпроводив за дверь. Эмма не сопротивлялась. Кэйт начала было входить внутрь сразу же после того, как он вытолкнул девушку. Тирион поднял ладонь, чтобы не дать ей войти:
— Нет.
А потом он захлопнул дверь, и на этот раз запечатал её. Больше вторжений не будет.
«Не надо было позволять ей разговорить меня».
* * *
Бриджид подташнивало.
Сперва она этого не осознавала. Её глаза были закрыты, и мир был тёмным, но постепенно начал становиться отчётливее. Магический взор показывал ей комнату вне зависимости от того, хотела ли она этого, но теперь, когда она начала осознавать окружающий мир, Бриджид стала фокусироваться на разных вещах.
Это было ошибкой — как только она попыталась направить своё восприятие, чтобы рассмотреть что-то получше, на неё накатила тошнота. Стон сорвался с её губ, которые она только начала ощущать, и её глаза открылись. Быть может, с обычным зрением ей повезёт побольше.
Комната кружилась вокруг неё разноцветным, размытым пятном, а голова её наполнилась болью. Она снова закрыла глаза. «Давай-ка больше так не делать», — сказала она себе.
Мысли стали для неё неожиданностью. Она была жива. Память Бриджид была нечёткой, но она была весьма уверена в том, что быть живой ей не полагалось. «Я умерла. Он меня убил».
Эйсар, ярко сиявший в находившемся рядом с ней мужчине, принадлежал Тириону, её отцу… её убийце. «Зачем он здесь?». Магическим взором он был ей виден не слишком чётко, поэтому она рискнула приоткрыть левый глаз на долю дюйма.
