Тирион вытянул руки, притянув её к себе, хотя она сопротивлялась, извивалась и царапалась.
— Для этого уже слишком поздно. Тебе следовало убить меня, пока была такая возможность, — прошептал он, прижимая её к себе против её воли.
— Я тебя ненавижу… — снова сказала она, а затем, с душераздирающим вскриком добавила: — …и я ненавижу Маму! Она мне солгала.
На это он ничего не ответил. Ему больше нечего было сказать.
— Она солгала! Так ведь?
Он прижимал её к своей кровоточащей груди, кожа к коже, и кровь из их ран смешивалась, пока Бриджид плакала. Дождь омывал их, унося их слёзы розовыми ручейками. Тирион опустил окружавший их щит, но остальные не приближались, стоя вокруг них двоих молчаливым кругом, опустив головы, скорбя вместе с ними.
— Ты — моя истинная дочь, — сказал он тихо, лишь чтобы собравшиеся вокруг него люди могли его слышать, — моя дочь во плоти и по духу. — Подняв голову, он оглядел остальных: — И это — моя семья: сыновья и дочери, рождённые из невзгод, и выкованные в пламени нашей общей боли. Я несу на себе сотворивший вас грех, и я могу предложить вам лишь одно утешение.
Его эйсар вспыхивал в ритме гневного биения его сердца:
— Вместе мы отомстим, за Гэйбриэла, за Джека, и за Хэйли. Вместе мы уничтожим Ши'Хар.
Собравшиеся вокруг него юноши и девушки кивали, бормоча:
— …за Хэйли. — Даже Иан присоединился к ним.
Кэйт обнаружила, что осталась одна в их окружении, подобно крошечной искре разума, плывущей в море безумия.
Тирион встал, и медленно отпустил Бриджид, позволив Эмме утянуть её к себе, для утешения. Все остальные проходили мимо него, один за другим, касаясь его плеча, или порой лишь одаривая его многозначительным взглядом. В конце концов они прошли мимо, зайдя в недавно покрытое крышей, но всё ещё незавершённое общежитие.
Лэйла уже ушла в основной дом, и Тирион обнаружил, что стоит в угасающем свете, уставившись на Кэйт. Она спокойно поймала его взгляд.
— А я — что? — спросила она. — Я — не маг, не боец, и я — не твоя родственница. — Она потёрла плечи, согревая их от прохладного бриза.
Тирион подошёл к ней, сокращая расстояние:
— Ты — моя жена.
Кэйт была ошарашена:
— Я уже зам… — начала возражать она.
— Нет, — перебил он. — То было в другом мире, в другой жизни. Та жизнь окончена. Ты принадлежишь мне. Я — твой муж, и это теперь — твоя семья.
— Но Сэт…
— … разведён, — закончил он вместо неё.
— У меня есть сын.
Тирион чуть помолчал в ответ на это.
— Хочешь, чтобы он жил там? — указал он на великие деревья Рощи Иллэниэл.
— Нет.
Он взял её за руку, и повёл к дому.
— Церемонии не было. Даниэл, люди не могут просто сказать что-то такое, и сделать это реальностью.
— Я — могу.
— Куда мы идём? — спросила она, хотя уже знала. Она чувствовала это так сильно, что удивилась, зачем вообще потрудилась открыть рот.
— Мы идём закрепить наш брак.
Сердце Кэйт гулко билось, пока Тирион непреклонно тащил её за собой. Его грубая рука была подобна стихийному явлению, и тепло от неё будто расходилось лучами по её собственной руке. «Надо это остановить», — подумала она, но слова проплыли сквозь её разум подобно платку по ветру — объёмные, но лишённые веса.
Она заупиралась у двери в спальню, потянув руку назад:
— А что, если я не хочу… этого? — сказала она, указывая на дверной проём.
Тирион выпустил её руку:
— Тогда наш брак обещает быть очень скучным. Ты можешь спать в другой комнате, если тебе так хочется. — Его голос был спокойным, будто он уже сдался.
— Нет, — поправила она. — Что если я не хочу быть за тобой замужем?
Его руки поднялись вверх, и он тихо произнёс какое-то слово. В его глазах застыло опасное выражение, когда он осторожно положил руки ей на плечи.
— Будь предельно неподвижной.
Она замерла, когда его пальцы коснулись её шеи, а затем был миг тихого сопротивления, за которым последовал странный хлопок. Ошейник распался на ней, и истаял, перестав существовать.
— Если хочешь уйти, то можешь это сделать, — сказал он ей. — Никто из Ши'Хар не станет преследовать безымянного раба. Тебе вообще не было необходимости приходить сюда. Ты свободна. День пути — и ты снова увидишь свой дом.
Её глаза расширились.
— Я люблю тебя, Кэйт. Ты была права на этот счёт пятнадцать лет назад, десять, и даже сейчас, но я — очень плохой человек. Я совершал ужасное. Я пытался держать тебя подальше от всего этого тогда, и пытался снова, когда мы привели сюда детей, но ты отказывалась оставаться в стороне. Ты видела, во что превратилась моя жизнь.
— Что ты пытаешься сказать? — спросила она.
— Что это — твой последний шанс.
Она отвела взгляд:
— Даниэл, это — наверное худшее предложение жениться за всю историю мира.
— Именно поэтому тебе и следует уйти, — сказал он ей. — Я не приглашаю тебя разделить со мной жизнь, полную любви, смеха и детей. Я приглашаю тебя разделить моё проклятие. Моя мораль деградировала настолько, что я наконец готов утянуть тебя вниз вслед за собой.
Она подошла ближе:
— Ты не лжёшь.
— Тебя это удивляет?
Кэйт прищурилась:
— Если честно — да. Каждый раз, когда мы сближались, ты лгал, и отталкивал меня. В кои-то веки ты сказал мне неприукрашенную правду.
Он смотрел на неё, пытаясь понять, какое решение она готова была принять. Её аура приняла неопределённый вид, но быстро изменилась, когда Кэйт сделала свой выбор.
Она подняла голову:
— Ладно же, значит, буду проклята.
Её рука поднялась к его затылку, и она притянула его лицо к себе, наконец поцеловав его. Прошло несколько бездыханных минут, прежде чем они снова оторвались друг от друга.
— Но у меня есть одно условие, — добавила она.
— Какое? — спросил он, поднимая её на руки, и готовясь отнести её в спальню.
— Ты будешь играть на цистре каждый вечер… для всех нас.
— А если откажусь?
— Очень жаль, — ответила она. — Тогда тебе не следовало жениться на мне.
Глава 31
Абби вернулась на следующее утро. У неё был длинный, бледный шрам поперёк живота, и она была заметно бледнее, но в остальном была невредима. Как Тирион уже успел выяснить, целители Ши'Хар обладали несравненной способностью восстанавливать здоровье раненных.
