Предисловие
Уставившись на эту страницу и гадая, что тебе сказать, Дорогой Читатель, мой первый порыв — сказать тебе, что этот раздел, возможно, следовало озаглавить как «Предостережение».
Предположительно, те из вас, кто читает эти слова, уже прочли две предыдущие книги, и с высокой вероятностью вы также читали серию «Рождённый Магом», где эти события упоминаются как древняя история. Если так, то у вас должно иметься некоторое представление о том, что будет написано ниже.
Мне трудно было писать эту книгу. Это стало для меня неожиданностью, хотя, оглядываясь назад, ожидать этого следовало. Тирион начал свой путь как молодой человек, которому можно было сопереживать, и который перенёс много ужасного, безусловно, но у него было много возможностей свернуть с пути, по которому его в конце концов провела жизнь.
Не ожидайте, что теперь он с этого пусти свернёт. Этот автобус катится под откос, и в конце его не ждёт ничего хорошего. Я даже не уверен, соответствует ли это тому, что лично я считал фэнтези. Это произведение граничит со сферой, которая обычно отводится ужастикам, или небеллетристической литературе о страшных событиях истории.
Фэнтези, хорошая фэнтези, подчёркивает силу человеческого духа — то, что люди могут делать, когда попадают в невероятные и чрезвычайные ситуации. Она исследует характеристики героя или героини, и какой бы тёмной она ни была, она показывает нам, что люди могут преодолеть почти любое препятствие.
Эта книга — не из таких.
Это — рассказ о провале, о тьме, которая таится во всех нас, и которая, в данном случае, поглощает основного персонажа и всех его близких. Мужайся, Дорогой Читатель, ибо читать эту книгу — значит взглянуть во тьму, что внутри неё. Будь осторожен, и не смотри слишком долго, иначе можешь обнаружить, что тьма смотрит на тебя в ответ.
Единственным моим утешением для вас служит то, что из пепла, оставшегося в этом романе, в конце концов восстанут истории, которые вы позже можете найти в серии «Рождённый магом».
Майкл Г. Мэннинг
Пролог
— Вы уверены, что хотите услышать остальное? — спросил я их.
Мэттью одарил меня мрачным взглядом:
— Я начал вспоминать ещё тогда, когда ты начал рассказ. Я знаю, чего ожидать.
— Может, нам не следует слышать окончание, — вставила Мойра, бросая взгляд на своего брата. — Прошлой ночью я видела плохие сны.
— Я хочу услышать окончание, — сказала Линаралла.
Я вздохнул:
— В конце концов, они — твои родители. Если кто и имеет право знать, так это ты.
— Но они, по крайней мере, выжили, верно? — нерешительно сказала Мойра. — Не может быть, чтобы всё было так плохо.
Мы с Мэттью переглянулись, и я сжал губы в плотную линию. Он посмотрел на сестру:
— Ещё как может.
Мойра застонала.
— Начну я с одного из более приятных моментов, — сказал я ей, — вскоре после того, как Кэйт родила от Тириона первого ребёнка…
Глава 1
— Не мог бы ты взять её, Даниэл? — спросила Кэйт.
Конечно, это на самом деле была не просьба, что известно любому мужу или отцу. Да и обузой это на самом деле не было. Тирион мгновенно подошёл ближе, радуясь возможности подержать малышку Ина́ру. Та только что закончила завтракать, и Кэйт хотела иметь обе руки свободными, чтобы снова прикрыть объедки своим платьем.
«Объедки» было прозвищем, которое Тирион дал её всё ещё милым грудям, когда они были наедине. Конечно, это прозвище было шуткой, но сперва Кэйт на него досадовала. Тирион заботился о том, чтобы она не оставалась раздосадованной долго.
Сейчас его внимание было приковано к крохотному комочку жизни у него в руках. Даже «объедки» не могли надолго отвлечь его взгляда от младенца.
«Она такая маленькая», — подумал он. «Такая хрупкая, её жизнь можно задуть за одно мгновение». Как обычно, его защитные инстинкты без предупреждения приняли тёмный оборот, и его чересчур острое воображение показало ему образ мёртвого ребёнка у него в руках. «Нет!». Сердце будто сжалось у него в груди. Приложив намеренное мысленное усилие, он изгнал отвратительное видение, и снова сосредоточился на прекрасном существе у себя в руках.
Мягкие локоны клубничного цвета обрамляли пухлые щёчки и глаза, которые всё ещё были голубыми, какие бывают у младенцев. Инаре было лишь полтора месяца, и ей уделялось много внимания. В Албамарле сейчас было лишь двое детей — Инара и её сводный брат, Э́лдин, сын Лэйлы. Двое младенцев родились с разницей всего лишь в несколько недель.
Подросшие дети Тириона, особенно — дочери, соперничали, чтобы провести время с младенцами, и это означало, что у Кэйт и Лэйлы не было недостатка в помощниках, чтобы иметь возможность передохнуть. Если уж на то пошло, они проводили со своими детьми слишком мало времени. В результате Тирион обнаружил, что слегка ревнует, но не к вниманию, которое получали малыши, а к своему собственному времени, которое он проводил с ними.
Резкая боль вернула его мысли к настоящему — Инара снова дёргала его за бороду. Он не стал противиться её дёрганьям — вместо этого он нагнул голову поближе, чтобы поцеловать её в щёчки. Она стала извиваться в его руках, поскольку ей было щекотно от его усов. Она также забыла держаться за его бороду, и Тирион убрал голову, улыбаясь ей.
— Даниэл, ты в порядке? — спросила с озабоченностью наблюдавшая за ним Кэйт.
— Ага, — ответил он. — А что?
Она коснулась его щеки:
— Ты плачешь.
До того момента он не совсем осознавал этот факт.
— Она дёргала меня за бороду. Глаза немного прослезились, — ответил он.
— Лжец, — сказала Кэйт, целуя его в лоб. — Теперь я могу её забрать.
— Ты не против, если я ещё некоторое время её подержу? — сказал он, не будучи готовым расставаться с ней. — Это же мой первый раз.
Кэйт нахмурилась:
— Ты держал её на руках буквально час назад. Это не первый раз.
— Нет, я имею ввиду — вообще. Я никогда прежде не был отцом вот так, по-настоящему, — объяснил он.
Её взгляд смягчился:
— Странно слышать такое из уст человека, у которого восемнадцать детей.
— Уже пятнадцать, троих у меня забрали, — отозвался он, напоминая её о тех трёх, кто погиб на арене, «Хэйли, Гэйбриэл и Джек». Эти имена вновь эхом отозвались в его сознании. «Никогда не забывай».
Всплеск эйсара снаружи дома привлёк его внимание, и магический взор Тириона сфокусировался на нём, выйдя на передний план его мыслей. Бриджид снова упражнялась. Одна.
