Её магия была бритвенно-острой, мелькая ослепляющими вспышками, двигаясь со скоростью мысли. Сама Бриджид оставалась совершенно неподвижной, её разум не мог ничего выделить на физическое движение. В землю вокруг неё были вогнаны шесты разной высоты, на которых были отмечены линиями конкретные места. Некоторые из них были довольно длинными, возвышаясь над ней, но это было ненадолго.
Шесты со стуком рассыпались вокруг неё в виде маленьких обрубков. Некоторые куски были лишь несколько дюймов в длину, а другие — несколько футов, но все без исключения надрезы были сделаны в местах, отмеченных чёрной линией. Её упражнение длилось лишь несколько секунд, но Бриджид порубила толстые деревянные стержни с почти идеальной точностью. Каждого из них она коснулась лишь в заранее отмеченных точках.
— А теперь что? — спросила Кэйт, возвращая его внимание обратно в комнату, где они находились.
— Бриджид снова упражняется.
— Это не ново, — прокомментировала она. — Я правда о ней беспокоюсь.
Тирион кивнул:
— Мы все беспокоимся. — «И большинство остальных её боится», — мысленно добавил он, — «хотя я их и не виню». Бриджид упражнялась с фанатичностью, и всегда в одиночку. Никто из остальных больше не хотел рисковать заниматься с ней спаррингом. Она была слишком ярой, и выказывала явное пренебрежение здоровьем и благополучием своих партнёров.
Единственным, что интересовало её помимо оттачивания своих боевых навыков, был Тирион. Она следовала за ним подобно тени, и каждый раз, когда кто-то из её братьев или сестёр допускал ошибку, встречаясь с ней взглядом, им казалось, что в её глазах таится безумие.
Тирион знал, что ему следует что-то сделать, попытаться ей помочь, перефокусировать её одержимость на чём-то менее разрушительном, но он бездействовал. Втайне он находил утешение в её смертоносной целеустремлённости — её пылкая ненависть была бальзамом для его души. «По крайней мере, я тут не единственный безумец, и она — лучший клинок из всех, что я создал в жизни».
Резкое дёрганье за бороду привлекло его внимание обратно на Инару, пристально глядевшую на него. Резкий контраст между его тёмными мыслями и милым свёртком в его руках заставил его ощутить укол вины. Тирион чувствовал, будто в его голове жили двое разных людей — одного он боялся, а снова стать вторым он больше не мог и надеяться.
Тирион ещё раз поцеловал Инару, прежде чем отдать её обратно Кэйт.
* * *
— Я всё ещё думаю, что тебе следует подождать, — снова сказала Кэйт. Тусклый утренний свет окрашивал её волосы в переливчатые оттенки меди.
— Ты слишком много волнуешься, — сказал Тирион, успокаивая её. — Я вернусь так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь.
Её взгляд сузился:
— Ты что-то от меня скрываешь.
Он серьёзно уставился на неё в ответ. Опыт научил его, что отводя взгляд он лишь усугубит её подозрения.
— Это правда мелочь — просто поездка в Дэрхам, чтобы поговорить с тамошними каменщиками, а потом — в Сабортрэа, чтобы выбрать следующих счастливчиков, которые присоединятся к нашему свободному сообществу.
— А почему так внезапно? Лира говорит, что собирается поговорить со старейшинами, и буквально через минуту после её ухода ты срываешься с места. Странное совпадение. На прошлой неделе ты об этом вообще не упоминал.
— Мы с Раяном уже неделями об этом думали, — успокоил её Тирион. — Мне казалось, что я упоминал об этом в твоём присутствии.
— Это — совершеннейшая выдумка, — настаивала она.
«Чёрт, она слишком догадлива».
— С чего мне лгать? — спросил он, прикидываясь невинным. — Спроси у Раяна, он тебе скажет.
— Он скажет всё, что ты прикажешь ему сказать, — огрызнулась Кэйт.
— Тогда спроси Эмму…
— Она — тоже, просто говорить она это будет убедительнее.
Тирион вздохнул:
— Ты начинаешь говорить какие-то безумные вещи.
Глаза Кэйт зажглись внезапным гневом:
— Я?! Я единственная вменяемая в этом причудливом сброде, который ты зовёшь семьёй. Остальные на тебя молятся. Кто скажет мне правду, если это идёт вразрез с твоими желаниями?
Это была абсолютная истина, поэтому он не стал себя утруждать попытками оспорить эти слова. Возможно, лучшей тактикой будет отвлечь её. Одарив Кэйт редкой улыбкой, он уклонился от вопроса:
— Думаешь, я сбегаю на свидание с какой-то женщиной? Ты мне не доверяешь?
— Ты — единственный, кому я доверяю, но это не значит, что ты — не лжец, Даниэл Тэнник. Если бы меня беспокоили женщины, я бы вообще не вышла за тебя. Ты переебал половину женского населения Колна, и кто знает, чем ты здесь занимался до моего появления. Меня больше волнует, что ты сделаешь нечто глупое. Пообещай мне, что это не имеет никакого отношения к твоей сумасшедшей вендетте против Ши'Хар.
Тирион потемнел лицом:
— От этого я не откажусь, Кэйт, но пока что это может подождать. Это всего лишь поездка — и всё.
— Тогда почему с тобой едет она? — напряжённым шипением выдавила Кэйт.
— Раян слишком занят, у Тада есть его собственные проекты, которым надо уделять внимание, а Бриджид хотела поехать. К тому же, твоя сестра — лучший телохранитель, какого только можно пожелать, если тебя это волнует.
— Телохранитель? — едва на засмеялась Кэйт. — Будто кто-то стал бы тебе угрожать. Я бы больше волновалась о том, как ты удержишь её от нанесения вреда жителям Дэрхама.
— Сабортрэа гораздо опаснее Дэрхама, — напомнил он.
— Тогда возьми кого-то из остальных — как насчёт Абби? — парировала она.
— Она занята обучением.
— Оно могло бы подождать несколько недель.
Тирион сжал челюсти:
— Хватит. Обсуждение закончено. — Развернувшись, он пошёл прочь из комнаты. Бриджид уже ждала снаружи вместе с лошадьми.
Выражение лица Кэйт изменилось, и следующие её слова прозвучали с лёгкой ноткой отчаяния:
— Даниэл, помни Инару, и Элдина. Вернись целым и невредимым. Пожалуйста.
— Своих детей, младших или старших, я не забываю никогда, — ответил Тирион. «Это всё для них, и для будущих поколений», — безмолвно добавил он. Затем закрыл дверь, и ушёл.
Кэйт долгую минуту смотрела ему вслед, прежде чем прошептать:
— Лжец.
Глава 2
Бриджид тихо ехала рядом с ним, но в её настроении было что-то почти весёлое. Она ехала с выпрямленной спиной, и ветер развевал её чёрные волосы позади неё. Посторонний никогда бы не увидел этого в её угрюмых чертах, но Тириону было видно, что она была до краёв наполнена возбуждением.
— Чему ты так радуешься? — проворчал он.
