— Никто из нас не выбрался бы, если бы не она, и её цепь.
— Лэйла сказала мне, что она пригрозила убить любого, кто попытается тебя переместить.
— Удивлён, что мы так и не остались там. Не думаю, что я в конце концов очнулся, чтобы сказать им, что нам можно уходить, — сделал наблюдение он.
— Так и было бы, если бы Эмма не очнулась, и не сказала им, что уже можно, — объяснила Кэйт. — Я беспокоюсь о тебе, Даниэл. Мы уже знали о её проблеме, с Раяном, но теперь, когда он ранен… я никогда не видела её такой.
— Какой? — спросил он.
Кэйт замолчала, сжав губы, прежде чем продолжить:
— Если честно — такой как ты. Она гневная и напряжённая. Отказывается покидать его комнату, даже чтобы поспать. Нам и так уже тут хватает психопатов.
— Если он выживет, она будет в порядке.
— Это ты так думаешь, но я не настолько уверена. Я почти думаю, что было бы лучше, для них обоих, если бы он не выжил. Он обезображен. Раян лишился половины челюсти и левой руки, прежним он больше никогда не будет. Сейчас ей небезразличен лишь он, и каждый раз, когда она на него смотрит, почти можно видеть закипающий в ней гнев.
— А-а-а-х, — сказал Тирион, — молодая любовь.
Кэйт пришла в ужас:
— Как ты можешь так шутить? Это же ужасно.
Он поднял на неё взгляд покрасневших глаз:
— Потому что я — такой же, только я обезображен внутри. А теперь мне придётся смотреть, как мои дети превратятся в извращённые, более молодые копии меня самого.
— И тебя это радует?
— Нет, но я думаю, что если сейчас расплачусь, то это меня прикончит, — честно сказал он ей. — Кто это там, Инара? — спросил он, имея ввиду ребёнка в находившейся неподалёку колыбели.
— Она спит.
— Я хочу подержать её.
Кэйт заупиралась:
— Ты её разбудишь. У меня целая вечность ушла, чтобы её уложить.
— Не думаю, что у меня ещё будет много возможностей для этого, Кат. Пожалуйста…
Она встала, отвернув лицо прочь, но магический взор показал ему, что её глаза наполнялись слезами.
— Не говори так, — сказала она ему с упрёком, но всё равно подошла к колыбели. Кэйт знала не хуже его, что Тирион скорее всего был прав. Склонившись над колыбелью, она мягко подняла дочь, и принесла её к нему, прежде чем положить её ему под плечо, внутри сгиба правой руки.
Каким-то чудом Инара почти не пошевелилась, снова впав в глубокий сон почти сразу же после того, как устроилась. Тирион не мог особо двигаться, поэтому удовлетворился тем, что наблюдал за ней, и слушал биение её крошечного сердца. Невинное дыхание Инары было прямой противоположностью почти всей его жизни. «Что я вообще сделал такого, чтобы заслужить даже этот краткий миг?» — задумался он.
— Тебе тоже надо отдохнуть, — через некоторое время предложила Кэйт.
— Я не сонный, — парировал он. «Просто умираю».
Кэйт нахмурилась:
— Тогда ты не будешь против поговорить с Бриджид?
— Насчёт чего?
— Во-первых, скажи ей, чтобы прекратила зыркать на каждого, кто пытается войти, но самое главное — ей нужно помыться.
Это раззудило его интерес:
— Помыться?
Она вздохнула:
— Она вернулась покрытая кровью, и хотя смыла с себя большую её часть, ей всё ещё нужно принять нормальную ванну. Она отказывается уходить от двери, и отвратительно воняет.
Боль сковала его, пока Тирион усилием воли заставлял свои грудные мышцы не напрягаться. Желание рассмеяться было почти непреодолимым. Наконец взяв себя в руки, он ответил:
— Вообще-то мне нужно было с ней поговорить. И по ходу дела я упомяну про ванну.
— Думаю, что ей следует зайти сюда лишь после ванны, — твёрдо сказала Кэйт.
— Я как-то не могу встать, чтобы сходить к ней, — ответил Тирион. — Я недолго.
С этим она спорить не могла. Встав, Кэйт пересекла комнату, и вышла наружу, сморщив нос во время пересечения порога. Тириону не было слышно, что она сказала, но миг спустя Бриджид стояла у кровати, опустив свой взгляд на него и на спящего младенца.
— Я знала, что ты не умрёшь, — прямо заявила она.
Секунду спустя до него добрался запах, вторгшись ему в нос. Пахло как начавшее тухнуть старое мясо. Тирион не заметил на ней никаких видимых пятен, но её волосы висели тусклыми и тяжёлыми, и обоняние не оставляло сомнений. Ещё хуже было то, что он никак не мог от неё отодвинуться.
— Умру, и довольно скоро, — сказал он ей, — но у меня слишком много дел, и время терять нельзя. Мне нужно поговорить с Эммой.
— Она отказывается покидать Раяна.
— Скажи ей, что у неё нет выбора, — твёрдо ответил он. — Она захочет услышать то, что я хочу сказать. После того, как поговоришь с ней, прими ванны, а потом я хочу, чтобы ты привела ко мне Джордана. Мне также понадобится несколько стазисных шкатулок.
Бриджид поглядела на него немного, молча усваивая его слова.
— Джордан уже снова на хранении, и я не знаю, где лежат шкатулки.
— Эмма должна знать, а если нет, то сможет спросить Раяна. Тебе придётся вытащить Джордана из ящика. Он мне нужен.
— Зачем?
— Я не могу оставаться здесь. У меня остались кое-какие дела.
Его дочь замерла, и ответила не сразу. Она была похожей на какую-то странную статую, обдумывая свой ответ:
— Абби говорит, что ты умрёшь, если тебя сдвинуть с места.
— Я и так умираю. У меня есть день, может — два. И мои дела — срочные.
Бриджид уставилась на него каменным взглядом:
— Тогда мне следует пропустить ванну.
Тирион вздохнул:
— Нет, ванну прими. Иначе я не смогу вынести твоего присутствия. Время у тебя будет. Мне нужно поговорить с Эммой. Пошли Абби, и любых остальных, кого увидишь, но не трать зря время на их поиски — нескольких будет достаточно. Как только будешь чистой, бери Джордана, и пару шкатулок.
— Какого они должны быть размера?
Он очертил руками нечто с примерно фут в поперечнике. Бриджид кивнула, и ушла, не проронив более ни слова. Тирион откинул голову, и расслабился. Он ещё раз взглянул на Инару, прежде чем закрыть глаза. Спать ему не хотелось, но даже дышать ему было в тягость.
* * *
— Отец.
На его плече была ладонь, и Тирион поднял взгляд, обнаружив склонившуюся над ним Эмму. Она выглядела как бледный призрак. Под её запавшими глазами были тёмные круги.
— Выглядишь ужасно, — сказал он ей.
Её нетерпение было недвусмысленно написано на её лице:
