— Ты умираешь. — Невысказанным она оставила вывод о том, что скоро Тирион перестанет иметь значение.
— Весьма вероятно, — признал он, — но я не могу оставить дела незавершёнными. Тебе нужно быть готовой занять моё место.
— Я даже не знаю, что ты делал, или какие у тебя были планы.
— Давай, покажу, — сказал он, потянувшись к её руке.
Она отпрянула, будто он мог её обжечь:
— Уже слишком поздно. Я сама решу, что делать.
— Ты потерпишь неудачу, — прямо заявил он.
— А ты — уже потерпел, — бросила она обвинение, закрыв лицо ладонями. — И Раян за это расплачивается.
— Пока что — нет. Ещё есть время… если ты мне поможешь. В противном случае его жертва окажется напрасной. — Он зыркнул на неё со всей пылкостью, какую может в себе наскрести умирающей человек. Он нёс ответственность за всё случившееся, но всё ещё отказывался сдаваться. — Проклинай меня, если хочешь, но ты желаешь того же, что и я. ПО глазам вижу.
Руки Эммы были сжаты в кулаки, но в конце концов она разомкнула один из них, и ткнула в его сторону:
— Тогда показывай, а я решу — и если я приду к мысли, что ты истратил будущее Раяна на чистую глупость, то я тут же тебя и придушу.
Он взял её за руку, и после мимолётного сопротивления их разумы соединились. Эмма больше не ощущалась тем же человеком, с которым он объединял разум день тому назад. Тепло исчезло, сменившись тёмным смятением, похожим на его собственное. Теперь она была ему практически двойником в душе, полная страшной ярости. Она его ненавидела — почти так же, как ненавидела Ши'Хар.
Раскрыв свои воспоминания, он показал ей оружие, которое создаст. Сперва он ощутил её замешательство, поскольку воспоминания не были его собственными, а принадлежали Ши'Хар, да и оружие сперва трудно было признать таковым. Когда она осознала, что именно сделает это оружие, на Тириона накатила волна её трепета, за которой последовало отвращение от образов того, что это оружие совершило когда-то в прошлом.
— «Вот, почему ты отказывался нам говорить…»
Он мысленно согласился с ней:
— «Никто из вас не согласился бы на такое. Вы ненавидите их недостаточно сильно. Только у тебя, Эмма — только у тебя есть ненависть и убеждение, чтобы завершить моё дело, если я потерплю неудачу».
— «И Бриджид», — поправила она.
— «Но у неё нет нужных средств, и она не сможет повести остальных за собой».
— «Это положит нам конец, всем нам», — ответила она. — «Поверить не могу, что ты именно это собираешься сделать».
— «Подумай!» — приказал он. — «Стазисные ящики, и женщины, которых мы схватили — давай, я покажу тебе остальное». — И он показал, наконец поделившись с ней стоявшей за похищениями причиной, и раскрыв роль Иана. На миг он испугался, что она отторгнет его, но её злонамеренный восторг удивил его.
Её зло превысило его собственное. Там, где Тириону не хватало сопереживания, Эмма обладала им в достаточной мере, но вместо этого её личная боль преобразилась в желание причинить такое же страдание их врагам.
— «С этим мы можем выжить», — с внезапным пониманием осознала она. «По крайней мере, некоторые из нас».
Он разорвал контакт. Эмма стояла, уперев в него полный недоброго восторга взгляд.
— Что тебе нужно? — спросила она.
— Держи моё исчезновение в тайне. Бриджид вернётся, и принесёт всё необходимое — если, конечно, я не умру до того, как смогу это создать. Если умру, то тебе придётся продолжить без меня. Что бы ни случилось, ты должна позаботиться о том, чтобы остальные не пытались меня найти, если я не вернусь.
— Это я могу, — мрачно ответила она. — Но ты слишком болен. Ты не сможешь.
— Ты была почти беспомощна, когда попыталась уничтожить Рощу Сэнтир, — парировал Тирион. — Сила мне для этого не потребуется. Наш особый дар не нуждается в могуществе, мы становимся могуществом, которое нам нужно.
* * *
Вернувшись, Кэйт обнаружила, что в её комнате Эмма нежно покачивает на руках Инару. Кровать была пуста.
— Где он? — встревоженно спросила она.
— Ушёл, — тихо ответила Эмма.
— Куда?! Он же болен! Зачем ты позволила ему встать?
На лице Эммы было умиротворение:
— Он всё равно умирал. Я и мечтать не смела о том, чтобы попытаться помешать ему сделать то, что он хочет. Бриджид ушла вместе с ним. — Встав, она протянула ребёнка, предвосхитив наклёвывашуюся со стороны Кэйт тираду.
Кэйт взяла Инару, и хоть она и была в ярости, но голос всё же понизила:
— Она — сумасшедшая, и ты — тоже, если позволила ему уйти в таком состоянии. Что мы будем делать, если что-то случится?
— То же, что и всегда, — сказала Эмма. — Он оставил меня за главную. Мне нужно поговорить с остальными. — И с этим она покинула комнату.
Глава 24
— «Вероятности схопнулись», — заявил Первый среди Старейшин Иллэниэлов. — «Нам грозит наихудший исход».
— «Не худший», — сказал другой. — «Худший — это полное уничтожение».
— «Нам следует отказаться от этой линии», — сказал один из самых молодых — старейшина, которому едва исполнилось пятьсот лет. — «Ещё есть время найти иное решение».
— «Ты наивен», — возразил самый старший.
— «Две тысячи лет — это долгое время. Мы не можем быть уверены в том, что нет иных решений», — продолжил оптимист.
— «Только ты и не можешь», — презрительно усмехнулся новый голос. — «Мы, может, и процветали бы две тысячи лет, но это всё будет впустую, когда враг снова нас отыщет».
— «Возможно, нам удастся снова изменить ситуацию. Если мы вмешаемся, могут появиться вероятности получше».
— «А ещё может полностью исчезнуть наш последний шанс на выживание», — предостерёг другой.
— «Довольно», — сказал Первый. — «Рок настиг нас, когда Сэйлендору было позволено проверить людей. Мы должны принять свою судьбу».
— «Даже при том, что все мы погибнем?» — спросил самый юный.
— «Наше выживание в настоящем бессмысленно, если весь наш род полностью вымрет через две тысячи лет», — возразил один из них.
— «Мы должны защитить его ребёнка».
— «Которого — того, что с нашим даром, или того, что несёт нашу мудрость?»
— «Предполагалось, что они будут одним и тем же».
— «Но это не так, и мы должны управиться с тем, что есть, а не с тем, что могло бы быть».
— «Разве мы не можем спасти обоих?»
