— Я бы не выжил, — ответил он. — А потом… когда я изменился, я обрёл покой. Я подумал, что миру будет лучше без меня.
Кэйт подняла на него взгляд, на её глаза навернулись слёзы:
— Эгоистичный осёл.
— Я люблю тебя, — сказал он ей.
Гладя на них, Лира ощутила новую эмоцию. Она была в не себя от радости от этих перемен, она была счастлива, однако под всем этим она ощутила что-то тёмное. Пока Тирион и Кэйт смотрели друг на друга, она ощутила, как между ними что-то промелькнуло, нечто более сильное, чем то, что когда-либо было у неё — узы, полностью стать частью которых ей никогда не суждено. «Это что, ревность?». Она оттолкнула это чувство прочь.
Шагнув вперёд, Лира произнесла:
— Хочешь познакомиться со своими детьми?
Глава 36
Было очень поздно, когда почти все заснули, но Тирион был бодр.
Он сидел в кресле-качалке своей матери, перед скромным очагом, и держал на руках Лэйлу. Кроме него не спал лишь Алан — он сидел рядом, в своём собственном кресле, и держал на руках Гарлина.
Двое мужчин тихо сидели, время от времени слегка покачиваясь, и наслаждались тишиной, глядя на огонь.
Его мать легла первой — утомлённая шоком его возвращения, она развила бурную деятельность, готовя и болтая, но её старое тело больше не могло долго поддерживать такую энергичную активность. Вскоре за ней последовала Кэйт, а потом — Лира.
Его возвращение было поводом для празднования, и все были упорно настроены наполнить его внимание и его уши новостями — всем тем, что он пропустил. Это должно было его утомить, но он всё ещё не был усталым. Возможно, проведённое в виде дерева время засчитывалось как сон.
Лишь его отец остался относительно спокойным. Алан коротко обнял его, а потом просто удовлетворился тем, что слушал болтовню женщин, пока те пытались описать каждую подробность прошедших месяцев.
Тирион и его отец уже много лет не были близки — с тех пор, как он вернулся, и забрал своих почти взрослых детей из Колна. Алан в то время начал пить, и его последним крупным признанием было сказать Тириону, что он жалеет о том, что тот вообще родился.
Эта пустота всё ещё висела между ними, холодная и сухая.
Он не испытывал к отцу ненависть или обиду. Если уж на то пошло, он считал слова отца более чем заслуженными. В общем и целом он был колоссальным разочарованием — как сын, и как человек.
— Я говорил не от сердца.
Слова упали в тишину. Странные и неожиданные, они донеслись от Алана.
— Ещё как от сердца, — сказал Тирион. — И ты был прав.
— Мне не следовало это говорить.
— Ты был пьян.
— Не ищи для меня отговорок, — сказал Алан. — Трезвый или пьяный, я говорил от сердца… тогда говорил. С тех пор у меня было много времени на размышления об этом.
— И что теперь?
Алан не смотрел на него:
— Ты всё ещё тот же мальчик, которого я растил и любил, кем бы ещё ты ни стал. Я не могу простить кое-что из содеянного тобой, но каждый идёт своим путём. Я не могу судить тебя на основе моей жизни.
Тирион сглотнул, пытаясь избавиться от вставшего в горле комка:
— Пап…
— Ты по-прежнему пугаешь меня до усрачки, — перебил его отец.
— Это, наверное, мудро, — сказал Тирион, — но я никогда не причиню вреда ни тебе, ни маме.
— Меня не это волнует, сын, — сказал Алан, поясняя. — Я слишком стар, чтобы волноваться за себя. Боюсь я за малышей. — Он слегка двинул руками, приподнимая Гарлина, чтобы подчеркнуть, о чём шла речь.
— Им я тоже вреда не причиню.
Алан покосился на него, и в его глазах отразилось пламя:
— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.
Тирион опустил взгляд, позволяя своему зрению сфокусироваться на Лэйле. Его отец был прав, он даже этого обещать не мог. Они ещё какое-то время посидели молча, хотя теперь им было несколько уютнее, чем раньше.
Наконец Алан снова заговорил:
— Тебе когда-нибудь доводилось вот так держать малыша?
— Только Инару, — сказал Тирион. — И лишь несколько месяцев, прежде чем я был вынужден…
— …стать деревом? — закончил его отец.
— Да.
— Ты дал мне больше внуков, чем любой старик имеет право ожидать, — сказал Алан. — Хорошо наконец-то подержать одного из них.
«Одну из них ты вырастил», — подумал Тирион, думая о Хэйли, но удержал язык за зубами. Упоминание его мёртвой дочери не улучшит этот разговор:
— Бриджид недавно пожила у вас, — сказал он вместо этого.
Алан хмыкнул:
— Эта девчонка страньше тебя, и страшнее, наверное.
— Действительно.
Прошла ещё четверть часа, прежде чем его отец снова заговорил:
— Каково это, иметь две жены?
Этот вопрос застал его совершенно врасплох:
— Они — на самом деле не являются обе моими жёнами, Лира называет меня ки…
— Не уходи от темы, просто скажи мне, сын. Мне действительно любопытно, — сказал Алан.
— Я не планировал заранее, чтобы всё так получилось, — сказал Тирион, — но это не так странно, как тебе может казаться.
— А как вы решаете, кто… — Алан позволил вопросу повиснуть в воздухе.
— В основном это решают они, — ответил Тирион. — Подозреваю, что они думают обо мне как о собаке. Они сами между собой решают, кто будет кормить и поить меня день ото дня.
Алан хохотнул:
— С тобой хлопот не оберёшься. Это точно.
Тирион оценил эту ремарку, а затем снова уставился на Лэйлу, вновь заворожённый тем, как она дышит.
— Они тебя меняют, а? — сказал Алан. — В один момент ты — просто ты, а в следующий ты осознаёшь, что у тебя есть кто-то, зависящий от тебя во всём. Это меняет твои приоритеты. И, полагаю, так и должно быть.
Тирион не ответил, лишь кивнул. Он задумался, что его отец подумал бы о его прежнем плане. Тирион был уверен, что уж точно ничего хорошего.
— Что ты собираешься делать, когда вернёшься? — спросил Алан.
Он на самом деле понятия не имел:
— Думаю, мне нужно найти новый путь, — наконец сказал он.
— Ты ведь в курсе — они хотят, чтобы мы переехали? Это была часть твоего плана?
— Да, — признался он. — Одна из хороших частей, наверное. Я хотел дать людям шанс построить лучшее будущее.
— Мне нравится, где я живу.
«Но я должен позаботиться о твоём выживании», — подумал Тирион. «Если только…»
