Бриджид улыбалась.
Тирион увидел всё это до того, как свернул за угол. Там было много людей с сильными аурами, поэтому Бриджид пока его не заметила, но как только он свернул, ей стало ясно, что он шёл к ней. Её улыбка исчезла, когда её внимание сфокусировалось на нём, и он увидел, как её цепь поднялась с земли рядом с ней, зависнув в воздухе между ней и явившимся человеком.
Её лицо застыло, когда она его узнала, скрывая шок.
— Чёрт бы меня побрал, — сказал Тирион.
Инара и Элдин добежали до неё, на этот раз без препятствий, и схватили её за ноги, радостно смеясь от факта её поимки. Его они ещё не заметили, но когда это произошло, Элдин указал на него:
— Кто?
— Отец, — тихо сказала Бриджид, одновременно как приветствие и как ответ на вопрос Элдина.
— Атес, — повторила Инара.
— Милое платье, — сказал Тирион, заметив одетую на Бриджид простую зелёную сорочку.
Лицо его дочери покрылось румянцем от смущения так же, как нормальный человек покраснел бы, застань его кто-то голым:
— Это не даёт им присасываться, — сделала она наблюдение, указывая на свою грудь, — или, по крайней мере, не позволяло. Я к этому немного привыкла.
Её простое платье было грязным и мятым, резко контрастируя с детьми, который выглядели гораздо чище её самой. Бриджид изменилась неожиданным образом. Ему хотелось расспросить её обо всём, но с разных направлений к ним приближалось некоторое число людей.
Весть о его прибытии разошлась, и его дети шли увидеть правду своими глазами.
Они приходили по одному или по двое. Энтони и Вайолет были первыми, затем явилась Пайпер. Они уставились на него с чем-то напоминавшим надежду во взглядах, чего он никогда не ожидал увидеть. Следующими были Тад и Эшли, потом — Дэвид и Сара, потом Иан, и каждый из них останавливался где-то в десяти футах, бессознательно выстраиваясь вокруг него в полукруг. Абби выглядела испытывающей наибольшее облегчение при виде его, когда тревожно подошла к ним. От них послышалась дюжина вопросов, но прежде чем он успел хоть на что-то ответить, они замолчали.
Прибыли Эмма с Раяном — те двое, кто был ему ближе всего, его самые доверенные дети, а теперь — их лидеры. В воздухе скопилось напряжение, пока его дети ждали результата их воссоединения.
Тирион изучил Эмму строгим взглядом. Она вытянулась. Она потеряла вес, и под её загнанными глазами появились тёмные круги. Её прежнее спокойствие исчезло, сменившись твёрдостью, которая напоминала ему его самого. Прошедший год преобразил её.
Прежний Тирион мог бы убить её за то, что она сделала с Лирой, и особенно — за смерть Лэйлы, однако сейчас он ощущал нечто иное. Смотря на неё, он будто глядел в свою собственную душу, или, по крайней мере, в ту её версию, что существовала год тому назад.
Он поставил её за главную, зная, что её сердце было отравлено яростью и ненавистью. Он дал ей бразды правления потому, что она была больше всего похожа на него. Некоторые из её решений могли отличаться от того, что решил бы он, но приведены в исполнение они были с тем же безжалостным духом, и руководствуясь теми же мотивами, в которые когда-то верил он сам.
Что бы она ни сделала, с тем же успехом это могло быть дело его рук.
И эти решения едва не уничтожили её.
Она пересекла невидимую черту где-то в десяти футах от него, за которой остановились остальные, и подошла, пока не оказалась прямо перед ним. Спина Эммы была прямой, а шея — не согнутой.
— Ты действительно вернулся, — сказала она.
Ему хотелось обнять её, забрать её боль, но он знал её, он знал себя слишком хорошо. Это никогда бы не сработало. Вместо этого он сказал ей то, что наверняка таилось на поверхности её разума:
— Я услышал про Лэйлу. Кэйт и Лира разбудили меня, заставили вернуться.
Кто-то тихо захихикал, когда он это сказал. Иан, ожидавший в нетерпении. Тирион проигнорировал это.
Эмма посмотрела ему прямо в глаза, видя там осуждение, и без предупреждения встала перед ним на колени, опустив лицо к земле:
— Я сделала так, как считала нужным, но я приму любое твоё решение.
Её аура стала ярче, и Тирион почти мог видеть, как с её плеч сваливалось ощущение груза. Она хотела умереть, и его возвращение дало ей надежду на то, что он прекратит её страдания. Это вызвало у него желание плакать за неё, но Тирион заставил своё лицо сохранять отсутствие всякого выражения:
— Ты сделала, как я сказал? — твёрдо спросил он.
— Да, Отец, — ответила Эмма.
Он посмотрел на Раяна:
— Строительство завершено?
— «Требуемые части уже несколько месяцев как готовы. Мы теперь только добавляем к городу, который никогда не будет использован — чтобы поддерживать видимость», — молча ответил его сын.
— Рабы, Морданы?
— Они готовы, — ответил Иан. — Нужно только их разбудить.
Они это сделали. Эмма это сделала, заставляя их работать согласно его желаниям, пока они не стали готовы спустить с цепи смерть, которая уничтожит мир. Оставалось лишь собрать людей Колна и Дэрхама, и поместить их в места, приготовленные для того, чтобы их уберечь.
Одно слово от него — и они превратят мир в прах и пепел. Но он больше этого не хотел. «Какая жестокая ирония», — подумал Тирион. «Они это сделали, а я этого больше не хочу».
Он перевёл взгляд на остальных детей, рыская взглядом по их лицам, а затем сказал:
— Некоторые из вас надеялись, что я накажу её за случившееся с Лэйлой. Вы будете разочарованы.
Всё, что Эмма сделала, было сделано от моего имени, и она справилась хорошо. Если у вас есть на неё обида, то можете прийти с этой обидой ко мне, иначе с тем же успехом можете о ней забыть. Прошлое — в прошлом. Кэйт и Лираллианта вернутся завтра. Больше среди нас не будет разногласий. Поняли?
Их голоса твёрдо ответили горсткой прозвучавших фраз «Да, Отец».
Нагнувшись, он взял Эмму за плечи, подняв её, и снова поставив на ноги:
— Ты понимаешь, Эмма?
— Да, Отец. — В её взгляде была смесь облечения и стыда.
— Ты хорошо справилась, — сказал он ей. — Отдохни, поешь что-нибудь. Ты слишком долго несла непосильную ношу. Позволь теперь мне её нести.
Эмма выпрямила спину, но глаза её увлажнились.
— Ш-ш-ш-ш, — прошептал он, подмигивая ей. — Не позволяй им увидеть, как ты плачешь. Я тобой горжусь, но ты не можешь позволить им увидеть твою слабость, только не после того, как правила ими.
Глава 37
Следующие две недели были по большей части непримечательны. Осень перешла в первый снег ранней зимы, и люди в Албамарле замедлились. Бешеная спешка исчезла. Возвращение Тириона заставило их всех гадать, что же будет дальше, но когда он, вроде, не оказался готовым ни к чему конкретному, все постепенно начали расслабляться.
