Связка тростинок резко ударила Грэма сбоку по шее, послав по его телу острый укол боли. Убеждённый, что это было ещё одной странной проверкой, Грэм сохранял идеальную неподвижность, игнорируя ушиб.
— Это был пример, — послышался из-за его спины голос мужчины. — Отныне я буду иногда бить по тебе. Когда я так делаю, ты можешь двигаться, чтобы уклоняться или ставить блок — но только в эти моменты. Если сдвинешься, когда я не бью, то будешь наказан. Есть вопросы?
— Да, Зайхар.
— Спрашивай.
— Как вы меня накажете, если я сдвинусь не вовремя?
Он почти мог слышать улыбку в голосе Сайхана, когда тот ответил:
— Ударив тебя, вот как сейчас.
«Ну конечно», — подумал Грэм. Его дополнительные сила и скорость растаяли за последние пару дней, и он больше не чувствовал себя сильнее или быстрее обычного. Он подозревал, что очень скоро будет жалеть об этой потере.
Мысль о грозящем ударе испортила Грэму концентрацию. Его ощущение исчезания, появлявшееся, пока он сидел, больше не было очевидным. Первый удар Сайхана он пропустил пятнадцать минут спустя, схлопотав жалящий удар по правой руке. Собрав свою решимость в кулак, он сфокусировался на концентрации, пытаясь уловить движение или шум позади себя. И пропустил каждый удар. Что хуже, он начал дёргаться в ответ на воображаемые удары, и это вылилось в ещё больше наказаний.
Час спустя он стал обладателем чудесной коллекции следов и отметин на коже. После этого учитель сжалился над ним, ибо удары прекратились, хотя расслабиться Грэму он так и не позволил. Два часа прошло без происшествий, и Грэм в конце концов бросил попытки уловить удары, поскольку они явно уже ему не грозили. Чуть погодя его разум расслабился, а тело снова начало исчезать, давая ему некоторое облегчение от боли.
Приближение следующего удара он почувствовал.
Он не мог сказать, что предупредило его, но он знал о том, что сейчас получит удар. Дёрнув голову в сторону и изогнувшись, он поймал следующий удар, искусно выставив блок своим лицом.
От боли он завалился вбок, но дальнейших ударов не последовало, хотя надлежащую позицию он оставил.
С минуту рыцарь молчал, пока Грэм брал себя в руки, и снова садился.
— Хорошо справился.
«Что?» — удивился Грэм, не в силах понять, чего было хорошего в том, что он словил удар в лицо. Уклонившись, он сделал только хуже.
— На сегодня всё, — сказал его учитель. — Помни то ощущение. Завтра оно тебе понадобится.
Глава 9
На следующее утро Грэм начал осознавать, каким одиноким могла быть жизнь в одиночку. Утренние привычки его матери были таковы, что было странно просыпаться — и не находить её, пьющей чай. Апартаменты их семьи были слишком тихими, почти застоявшимися, особенно без Кариссы. Её юный энтузиазм обычно делал атмосферу светлее.
Теперь атмосферы не было вообще, просто пустой дом.
Не имея привычки долго обдумывать такие вещи, Грэм быстро оделся, и ушёл. Его утренние часы были тихими, пока не наступало время встретиться с его учителем, поэтому он решил сделать то, чего не делал уже довольно давно. Он пошёл поглядеть на упражнения во дворе.
Это место он научился избегать. Не потому, что ему запрещено было смотреть, а просто потому, что это часто портило ему настроение. Сегодня молодые солдаты тренировались с деревянными мечами, рубя и ударяя по деревянным столбам. Капитан Дрэйпер кружил по двору, наблюдая за своими людьми, и давая советы по необходимости, в то время как Сэр Сайхан вёл более индивидуальные занятия с менее крупной группой людей сбоку.
Сайхан был единственным рыцарем, всё ещё проживавшим в Замке Камерон. Остальные годы тому назад уехали, чтобы присоединиться к новому королевскому Ордену Шипа. Однако это вскоре могло измениться. Граф не показывал особого интереса к увеличению вооружённых сил путём замены потерянных рыцарей, но Сэр Сайхан убедил его в том, что несколько рыцарей были необходимы, хотя бы для того, что они понадобятся, если Королева когда-нибудь призовёт вассалов на военную службу.
Поэтому Сэр Сайхан проводил утренние часы, работая с подающими наибольшие надежды молодыми солдатами, улучшая их навыки, и наблюдая за их потенциалом. Ходили слухи, что вскоре он выберет двоих, чтобы они служили ему в качестве оруженосцев, что было верным признаком того, что в конце концов их посвятят в рыцари.
С ним упражнялось четыре человека, носивших тяжёлые кольчуги и державших тяжёлые деревянные предметы вооружения. Сайхану уже было за пятьдесят, но он по-прежнему двигался среди них подобно хищнику. Трудно было сказать, что именно отличало его от остальных. Он был сильным и быстрым, но берёг свои движения так, как их не берегли его более молодые подопечные. Однако они учились, с безграничной энергией молодости. Там, где им не хватало искусности, они возмещали её энтузиазмом.
Пе́рри Дрэйпер, сын капитана стражи, вероятно был самым многообещающим из них. Даже на неопытный взгляд Грэма. Двигался он с естественной атлетичностью, и всегда первым овладевал тем, чему их учил Сайхан.
«Его точно выберут в оруженосцы», — подумал Грэм.
— Не ожидала увидеть тебя здесь, Мастер Торнбер, — произнёс знакомый голос.
Бросив взгляд, Грэм увидел, что к нему присоединилась Линаралла. Она была странной девушкой, с серебряными волосами и яркими голубыми глазами. Её уши, когда выглядывали из-за её волос, были чуть заострёнными. Она была первой из детей ШиХар, и жила с семьёй Графа как своего рода воспитанница, чтобы жизненному укладу человечества. Физически она всё ещё выглядела как молодая женщина лет пятнадцати или шестнадцати, но на самом деле ей было всего четыре года. Представители её вида рождались, уже обладая всеми знаниями, на обретение которых у человеческих детей уходили годы.
— Мне было скучно, — сказал Грэм, притворяясь, что ему не интересно — но ему не нужно было утруждаться. Острота социального восприятия у Линараллы была неважной — в этом плане она была полной противоположностью его матери. — Что привело тебя сюда этим утром?
— Графиня, — ответила она, и её взгляд метнулся в сторону, привлекая его внимание к новым вышедшим на двор людям.
Пенелопа Иллэниэл и её дочь Айрин приближались сбоку, двигаясь к Сайхану и его особому «классу». Они приостановились ненадолго, и Айрин покинула мать, подойдя и присоединившись к Грэму и Линаралле.
— Привет, Грэм, — сказала самая младшая из Иллэниэлов. Айрин было девять, и, в отличие от братьев, она сильно пошла в мать, обладая мягкими карими волосами и тёмными глазами.
— Привет, Рэ́нни, — ответил он, использовав её прозвище. Графиня не одобряла это имя, но все, кто был близок к Айрин, всё равно звали её именно так… там, где её мать не могла их услышать.
Она улыбнулась ему:
— С тех пор, как Карисса уехала, стало очень скучно — но по крайней мере ты всё ещё здесь.
