Когда они закончили с едой, и трапеза подходила к концу, он начал чувствовать трепет. Его мать была очень традиционной, и он знал, что истинная её причина для приглашения скоро станет ясна. Лишь после того, как они поели, она эту причину раскроет.
— Я должна поблагодарить тебя за то, что ты заботилась о моём сыне в моё отсутствие, — сказала Роуз, когда унесли пустые тарелки. — В частности — за наложение швов на его раны.
— Это мелочь, — ответила Алисса. — Леди Торнбер справилась бы сама, не будь меня там.
Элиз подалась вперёд:
— Тем не менее, работа была аккуратной. Мне нравится женщина, которая не боится сделать то, что нужно.
— Думаю, ему нравится иметь шрамы, — вставила Карисса.
На это они рассмеялись, а потом Грэм заговорил, обращаясь к Алиссе:
— Я бы хотел попросить прощения за то, что испортил бал, тем более прямо после твоей песни.
— Это было бы неподходящим вообще в любое время, — сказала Роуз, возражая ему.
— Вам понравилось моё пение? — спросила молодая женщина.
— Было потрясающе! — с энтузиазмом сказала Карисса. — У тебя прекраснейший голос.
— Благодарю.
— Твой талант редок и исключителен, — согласилась Роуз, — но у меня есть более важный вопрос, требующий обсуждения. Могу я говорить откровенно?
Алисса уважительно склонила голову:
— Для меня честь быть приглашённой в ваш дом. Пожалуйста, спрашивайте всё, что пожелаете.
— Мой сын в тебя влюблён.
Грэм подавился вином, и начал неконтролируемо кашлять. Но никто не обратил на него внимание. Элиз и Карисса пристально наблюдали за его матерью и Алиссой.
Алисса замерла, не показывая никаких признаков шока, хотя ответила не сразу. Минуту спустя она моргнула, и тогда-то Грэм и осознал, что она этого не делала почти целую минуту.
— Надеюсь, ты простишь меня за то, что я так застала тебя врасплох, — добавила Роуз.
— У него совершенно вскружена голова, — согласилась Карисса.
Грэм зыркнул на сестру, наконец обретя голос:
— Я не пьян.
— Я не это имела ввиду, — сказала Карисса.
Элиз шикнула на неё, положив ладонь девочке на плечо:
— Пусть они говорят.
— Я этого не ожидала, — призналась Алисса.
— Но ты уже знала, — сказала Роуз. — Не уходи от ответа.
— Да, Леди Роуз.
— Просто Роуз, — ответила его мать. — Если мы будем одной семьёй, то титулы можно опустить.
— Семьёй?! Но… — Алисса наконец потеряла самообладание, и начала подниматься со стула, но Элиз положила ладонь ей на плечо, усаживая её обратно.
— Садись, девочка.
Грэм к тому времени тихо застонал, уронив лицо в ладони.
Роуз изучала сидевшую напротив неё женщину взглядом:
— Ты любишь моего сына?
Грэм разомкнул пальцы, чтобы видеть через них, не в силах отвести взгляд. Он чувствовал себя так, будто оказался в какой-то ужасной пьесе, но отчаянно хотел узнать, чем она кончится, как бы ни больно ему было её смотреть. Алисса опустила голову, глядя на стол перед собой.
Когда он это увидел, у него ёкнуло сердце. «Она не сможет этого сказать — или, возможно, не верит в это».
Тихий голос нарушил тишину:
— Безнадёжно, без памяти — люблю. Я его люблю.
Карисса сделала долгий выдох — она всё это время задерживала дыхание.
Грэм чувствовал примерно то же самое:
— Могу я что-то сказать?
Три женщины и девочка ответили хором:
— Нет.
— Однако выйти за него я не могу, — объявила Алисса. — Мой отец этого не позволит.
— Тогда зачем он отдал тебя на воспитание? — спросила Элиз.
— Эта идея принадлежала моей матери, но у Отца на меня другие планы.
Роуз посмотрела на неё, подняв бровь:
— Позволь мне об этом позаботиться.
— Вы ничего не сможете сделать, — возразила Алисса.
— Я уже послала письмо твоей семье, прося разрешения навестить их весной. Тогда и обсудим.
Тут на лице Алиссы отразился ужас, и она внезапно встала:
— Нет! Вы не можете этого сделать.
— Могу, и уже сделала. Поверь мне, девочка, я могу быть очень убедительной, — сказала Роуз.
Элиз тихо засмеялась, а Карисса встала позади Алиссы, спокойно похлопывая её по плечу.
— Не волнуйся, — сказала сестра Грэма. — Мама всё исправит. У твоего отца нет никаких шансов.
Алисса посмотрела на Грэма, по её щеке стекла слезинка:
— Я правда тебя люблю.
Остальные восприняли это как признак надежды, но Грэм ощутил глубокую печаль в её взгляде. Слова означали одно, но за ними лежал другой посыл, который ощущался как прощание. Он встал, и обнял её, не в силах более оставаться отделённым от неё.
Тут его мать заговорила:
— Также я должна попросить тебя в дальнейшем воздержаться от того, чтобы спать с моим сыном — по крайней мере, пока мы не поговорим с твоим отцом.
Грэм развернулся к ней:
— Во имя всех мёртвых богов! Есть хоть что-нибудь, чего ты не готова сказать?
Карисса показывала на него пальцем, прикрыв рот ладонью:
— Ты, да неужели!
Элиз захохотала, смеясь подобно старой карге, в то время как Алисса уткнулась лицом Грэму в спину.
— Да, мэм, — сказала она ему между лопатками.
Глава 25
Два дня спустя Грэм ехал через поля за Уошбруком вместе с Алиссой. Было ещё утро, но только-только. Солнце поднималось близко к полуденному апогею, и вскоре жители замка должны были собраться на обед. Однако у двоих влюблённых были иные планы, и перемётные сумы их скакунов были набиты провизией для приятного пикника.
Грэм уже получил у Сайхана разрешение пропустить послеполуденную тренировку, и с нетерпением ждал возможности побыть с Алиссой одному.
— Не здесь, — сказала она ему, когда он предложил ей остановиться на приятном месте у границы леса. — Давай найдём тенистую поляну. — Она повернула лошадь к лесам.
— Конечно, — покладисто сказал он, и вскоре они пробирались по тенистым лесным тропам. Двадцать минут спустя они были вдалеке от любых людских поселений, и пытливых взглядов.
Они разложили вещи на травянистой поляне, где деревья расступались достаточно, чтобы обеспечить землю тёплым солнечным светом. Алисса взяла большую скатерть, которую расстелила на земле, чтобы им было на чём есть.
