— Это было частью твоего отца, так ведь?
Грэм засунул камень в мешочек у себя на поясе, снова кивнув. Он не доверял своему голосу.
— Как долго ты его держал, прежде чем я вошёл?
Смутившись, Грэм не хотел признавать, что прижимал камень к себе большую часть ночи:
— Несколько часов.
— Ты что-нибудь от него чувствовал?
— Иногда он ощущается тёплым, но это может быть просто тепло моего тела, — сказал Грэм. — Ещё бывает, когда я думаю о Папе, или когда я чувствую… — Он остановился, не в силах продолжать в том же направлении. — Мне хочется думать, что тут осталось что-то от него. Это поднимает мне настроение.
— Как часто ты это делаешь? — спросил Сайхан.
— Когда был маленьким — часто, — сказал Грэм, — но в последнее время — всё реже. Я уже не один месяц его не доставал. Вчера было трудно…
— Этим утром ты сражался как демон, почти казалось, будто ты принял узы земли, — заметил воин. — Кто-нибудь из волшебников видел этот камень?
Грэм покачал головой:
— Я подобрал его сразу после того, как… это произошло. И никому никогда не показывал.
— Я не буду лезть в твои дела, но показать, наверное, стоит, — посоветовал его учитель.
Больше он про это ничего не сказал, и они дошли обратно. Грэм всё ещё был расстроен, но тренировка заставила его проголодаться, и когда настало время ужина, голод перевесил тревогу, вызванную перспективы встречи с друзьями.
Все были рады видеть его за столом, особенно его мать, хотя она и избегала обращаться к нему напрямую, чтобы не привлекать к нему внимание. Карисса встала, и обняла его, не беспокоясь о том, смущало ли его это. Мэттью и Мойра тоже были рады, но подождали, пока не улёгся шум, прежде чем заговорить с ним.
— Мне правда жаль, — сказал Мэттью. — Это стало большой неожиданностью. Никто из нас не думал, что она вот так исчезнет.
— Спасибо. Но я бы предпочёл об этом не говорить, — сказал Грэм.
Мэттью кивнул, согласившись оставить эту тему, но Мойра выглядела так, будто ей ещё было, что сказать. Грэм её проигнорировал.
— Вообще, Мэтт, если ты не против, я бы хотел поговорить с тобой кое о чём после ужина, — сказал Грэм.
— Конечно, хочешь сходить со мной в мастерскую? Мне всё равно нужно было кое-что ещё тебе показать.
Грэм кивнул.
— Мне нужно с тобой поговорить, Грэм, — сказала Мойра.
— Я знаю, что ты желаешь мне добра, Мойра, но сейчас я правда не в настроении для подбадривания.
— Понимаю, — сказала она. — Мне нужно просто кое-что тебе отдать. — На её лице застыло таинственное выражение.
— Ладно, — сказал он ей. — Зайду после того, как поговорю с Мэттом.
* * *
— Встань вон там, у стены, — приказал Мэттью, как только они зашли в мастерскую.
— Э? — Грэм только хотел показать другу камень.
— Мне нужно снять с тебя мерки.
— О, ладно. — Он встал у стены, ожидая, что его друг вытащит мерную ленту. Когда его вдруг окутал синий свет, он удивлённо взвизгнул.
— Что ты делаешь?
— Просто не двигайся, иначе результат будет разболтанным, — предостерёг молодой волшебник. — ты готов?
Грэм сделал глубокий вдох:
— Наверное. — Он замер, но потом решил задать ещё вопрос: — Почему ты не скажешь мне, чем занимаешься?
Мэттью вздохнул:
— Ну, вот — смотри, что ты наделал.
Рядом с Грэмом стояло нечто, выглядевшее как идеальная его копия — почти идеальная. Лицо двойника было тревожным образом искажено и смазано.
— Что это?! — Грэм отскочил в сторону, создавая некоторое расстояние между собой и своим клоном.
— Расслабься, — сказал молодой волшебник. — Это просто иллюзия. — Он прошёл вперёд, и использовал серебряный стило, чтобы прочертить на полу несколько линий. — Вот, всё готово.
— Он безобразен, — сказал Грэм.
— Это потому, что ты начал трепать языком, когда я делал отпечаток. Если уж на то пошло, это — улучшение по сравнению с твоим врождённым уродством, — с сарказмом сказал Мэттью. — Но не важно, лицу не нужна точность.
— Для чего? — спросил Грэм, игнорируя оскорбление.
— Через секунду узнаешь. Закрой глаза.
— Зачем? — подозрительно спросил Грэм.
— Доверься мне.
Борясь с раздражением, Грэм сделал так, как его просили.
Мэттью развернулся, и вытащил Шип из большого деревянного футляра. Он тихо произнёс несколько слов, и меч исчез, вернувшись на хранение в пространственный карман.
— Я просто не хотел, чтобы ты видел его до того, как призовёшь, — сказал он. — Можешь открывать глаза.
Грэм так и сделал, одарив Мэттью вопросительным взглядом:
— И что теперь?
— Призови его.
— Он только что был у тебя в руках — ты мог просто дать его мне, — сказал Грэм.
— Но разве это было бы весело? — сказал Мэттью. — Ты слишком много времени проводишь с Сэром Сайханом. Клянусь, ты стареешь прямо на глазах. Зови меч.
Грэм вспомнил ощущение с прошлого раза, когда они упражнялись в этом. Понадобилась лишь секунда — а потом меч оказался у него в руке. Его руки напряглись, почувствовав внезапный вес — однако несмотря на свой размер, двуручный меч весил чуть больше восьми фунтов.
— О! — сказал он, поражённый. Сломанный меч больше был не сломан. Грэм положил вторую руку на рукоять, осторожно водя шестифутовым двуручным мечом в воздухе перед собой. — Выглядит потрясающе.
Мэттью улыбнулся:
— Ещё бы, чёрт побери. А теперь повторяй за мной: «кла́рдит».
— Клар… что?
— Клардит, — повторил волшебник. — Будет легче, если ты вообразишь его таким, какой он был раньше, произнося это.
— Он и является таким, каким был раньше.
— Я имею ввиду — когда был сломан.
— О, — сказал Грэм. — Клардит. — Ничего не произошло.
— Ты должен делать это всё одновременно. Это как призывать его. Вообрази прежний Шип, произнесли слово, и представь, как толика эйсара втекает из тебя в рукоять.
— Вот сразу бы так и сказал.
— Очень… сварливый… старик, — сделал наблюдение Мэттью. — Давай.
Грэм дал — и, к его удивлению, меч потерял чёткость очертаний, поплыв у него в руках. Миг спустя он держал то, что выглядело сломанным мечом, каким тот был до того, как Мэттью его переделал.
— Ух ты.
— Теперь ты можешь хранить его на стене, и твоя мать никогда не узнает, что мы с ним что-то сделали, — гордо сказал Мэттью.
