Его агрессивность во время тренировок начала заставлять других учеников избегать его. Ведя учебный бой, он сражался упорно, и хотя они использовали деревянные мечи, и носили броню, его удары оставляли болезненные синяки.
Чтобы он не лишал остальных духа, Сайхан и Капитан Дрэйпер убрали его из класса, и приставили тренироваться с полноценными солдатами. Грэм и там достиг успеха, а число доступных для практики людей позволяло ему часто менять партнёров. Никто не хотел сходиться с ним более одного раза.
В конце концов Капитан Дрэйпер отвёл его в сторонку после одного особо брутального учебного матча.
— Грэм, что ты делаешь?
— То, что вы мне сказали делать, сэр, — прямо ответил он.
— Ты затрудняешь мне работу, — сказал Капитан. — Эти люди приходят сюда каждый день совсем не для того, чтобы становиться для тебя куклами для биться. Они здесь не для того, чтобы ты забивал их до полусмерти.
— Я нарушил какие-то правила, сэр? Вы мне сказали, чтобы я сражался как взаправду.
— До тех пор, пока противник не сдастся.
— Трэлл не сдался, сэр.
— Он не мог! Он был без сознания после первого удара, однако ты счёл необходимым ударить его ещё трижды, прежде чем он успел упасть! — сказал капитан, повышая голос. — Возможно, ты сломал ему руку!
Грэм нахмурился:
— Меч ударил ему по брассару
[6], сэр. Он не должен был ничего сломать.
— Если ударить человека достаточно сильно, что-то да сломается — броня там, или не броня! Даже если не перелом, то синяк наверняка не позволит ему тренироваться ещё неделю. У меня не останется ни одного стражника для защиты замка, если ты будешь всё время посылать их в лазарет! Понял?
— Да, сэр.
— Дай мне с ним поговорить, — предложил Сайхан. Он сделал Грэму жест, и они отошли. Как только они оказались за пределами слышимости, он остановился. — Пора перестать драться, и начать учить.
Грэм нахмурился.
— Ты научился в учебных поединках всему, что мог, и большая часть того, что ты сейчас делаешь со мной — это просто практика, но ты ещё можешь стать лучше, — сказал старый воин.
— Как, Зайхар?
— В прошлом я сказал тебе воспринимать каждую схватку всерьёз, и это — хороший совет, но настаёт такой момент, после которого практика против большинства людей больше не будет для тебя сложной. Ты этого момента достиг, хотя и гораздо раньше, чем я ожидал.
— Я всё ещё не могу победить вас, Зайхар, — сказал Грэм.
Сайхан улыбнулся:
— И не сможешь — но даже я не могу себе позволить драться с тобой столько, сколько тебе нужно. Хотя бы потому, моё тело просто неспособно выдерживать такое надругательство день ото дня. Тебе придётся снизить нагрузку.
— Если я не буду стараться как можно сильнее, то не стану лучше.
— Есть другой способ, — ответил его учитель. — Будешь учить. — Здоровяк следил за лицом Грэма, что-то ища в нём, но когда не нашёл, то продолжил: — Обучение чему-нибудь — чему угодно — кого-то другого улучшит твоё понимание. Твоё тело знает то, чему ты научился, и твой разум настроился на безмолвный мир — более упорные тренировки тебе не помогут.
— Вы хотите, чтобы я учил кого-то Зэн-зэй?
— Нет. Сбереги это на другое время, когда станешь старше. Нет, я хочу сказать — учить их тому, чему ты научился в работе с мечом. Мы с Капитаном Дрэйпером научили тебя многим техникам, и ты овладел ими гораздо лучше, чем любой из людей на этом дворе. Взять к примеру беднягу Трэлла — вместо того, чтобы доказать своё знание, избивая его до состояния студня, попытайся его научить, чтобы помочь ему овладеть тем, что ты уже знаешь.
— Не думаю, что он сможет вернуться сюда ещё несколько дней, — сделал наблюдение Грэм.
Сайхан зарычал:
— Не прикидывайся дурачком, мальчик. Отныне они — больше не твои противники, они — твои ученики. Используй то, чему научился, чтобы наставлять их… не убивая при этом.
— Вы планируете поставить меня над остальными?
— Это создаст проблемы. Нет, тебе придётся учить их опосредованно. Прояви милосердие во время тренировки, и помогай своим партнёрам исправлять их ошибки вместо того, чтобы просто наказывать их.
— И это сделает меня лучше? — Грэму было трудно в это поверить.
— Это гораздо труднее, чем ты думаешь. Обучение других — самое трудное, что ты когда-либо будешь делать.
* * *
Роуз Торнбер составляла ещё одно письмо — на этот раз отчёт для Королевы, — когда вошёл посыльный. Она сидела за столом, используя библиотеку Камерона, когда к ней подошёл мужчина, державший конверт.
— Миледи, вам только что пришло письмо.
Роуз встала, и потянулась, чувствуя, как у неё заныла спина от слишком долгого сидения на стуле. Протянув руку, она приняла конверт, и отпустила слугу:
— Благодарю, Том. Можешь идти.
Том ушёл, а она уставилась на адрес, написанный на внешней части конверта. Письмо было от Джона Конрадта, Барона Конрадта, из Гододдина. Она сломала печать, и открыла конверт, держа его перед собой под лившимися из окна солнечными лучами.
Дражайшая Роуз.
Я была удивлена, получив твоё послание. Хотя последний раз мы говорили много лет назад, я всегда с любовью вспоминала те дни. Я также была рада услышать о здоровье и благополучии твоего сына. Уверена, он стал видным молодым джентльменом.
Однако меня обеспокоило содержание твоего письма, ибо моя дочь Алисса ещё не была отправлена на воспитание. Боюсь, что тебя ввели в заблуждение, и я хотела прояснить тот факт, что моя дочь никогда не наносила визит в Камерон…
Роуз дочитала письмо, а затем осторожно его сложила, почти ничем не показывая своего волнения. «Я так и знала». Она беспокоилась о том, как Грэм отреагирует на эти новости. Её также беспокоила цель самозванки. «Зачем она была здесь? Получила ли она желаемое, или сбежала раньше, боясь быть обнаруженной?».
Письмо создало в ней новое напряжение, но Роуз было не занимать дисциплины. Она написала быстрый ответ, поблагодарив Мэри Конрадт за её письмо, и попросив прощения за путаницу. Она намеренно оставила причину означенной путаницы неясной, из необходимости, поскольку сама знала немногим больше, чем её жившая в Гододдине подруга.
Закончив, она запечатала письмо, и написала адрес. Затем направилась к двери в дом Иллэниэлов, на выходе из библиотеки передав письмо слуге у дверей:
— Пожалуйста, позаботься о том, чтобы это отправили с первым же курьером в ту сторону.
Оказалось, что Пенни была в Уошбруке, обсуждая с Джо МакДэниелом закупки на зиму, но Питэр, камергер Графа, был у двери, и впустил её внутрь.
