— Почему? — повторил он. — Почему ты это делаешь?
Странное онемение поднималось вверх по его руке, и он увидел, как из её ладони выпало что-то маленькое, когда он надавил на её руку.
— Отвечай!
— Ты хорошо сражался, — сказала она, — но эта схватка — за мной.
Его разум вернулся обратно, и он вспомнил, как она только что распускала свои волосы. В бою это было глупостью, но у неё была на то причина. Длинная окровавленная иголка, выпавшая из её пальцев, была отравлена.
Зарычав, он попытался надавить на неё сильнее, но уколотая ею рука ослабла, и у него появилось странное чувство в груди.
— Предательница, — выругался он, но слово сорвалось с его губ невнятным. Его взгляд заметался, ища оружие, которым он сможет воспользоваться раньше, чем иссякнут его силы, но поблизости ничего не было.
«Иголка», — подумал он, но когда он попытался её схватить, его пальцы неуклюже зацарапали. Рука Алиссы высвободилась, и теперь она оттолкнулась ею и одной ногой, и свалила его на бок.
Его рука окостенела, а дыхание затруднилось. Холодная боль ползла по его телу, пока его мышцы болезненно стягивались, делая его бессильным, беспомощным. Она присела над ним, глядя печальными глазами.
— Ты умираешь, — сказала она. — Этот яд вызывает состояние, подобное тетании, первым делом сводя судорогой произвольно сокращающиеся мышцы, но и дыхание твой скоро остановится. Тебе нужно бороться, сосредоточься на своём дыхании.
Теперь он мог двигать только глазами, выпучив их, борясь за возможность вдохнуть. Он видел её руки, быстро распускавшие завязки мешочка у неё на поясе. Она вытащила маленький флакон, а затем закатила ему голову, борясь с его одеревеневшими мышцами, прижала его затылок к полу, и разомкнула его упрямые губы. Раскупорив флакон, она вылила вязкую жидкость ему в рот. Часть жидкости утекла, но ещё больше протекло мимо его крепко сжатых зубов.
— Это — противоядие. Но подействует оно не сразу. Ты ещё несколько часов не сможешь двигаться, а когда сможешь, твоё тело будет ощущаться так, будто тебя избили и измяли с головы до ног. — Встав, она взяла его за ноги, и потащила к лестнице. Запах дыма становился сильнее.
Следующие пятнадцать минут принесли боль, пока она тащила его за ноги по деревянным ступеням, позволяя его голове биться при спуске о каждую ступеньку.
— Они подожгли дом, — проинформировала она его. — Это уничтожит всё, включая ворота обратно в замок. Как только придёшь в себя, сможешь вернуться обратно пешком.
Он пялился на неё, усилием воли посылая ей свои мысли, жалея, что она не может их услыхать. «Почему ты это делаешь!?». Однако она и ухом не повела, и оставила его в доме, рядом с ведущей наружу дверью. Он слышал, как она говорила с кем-то снаружи, но доносившийся сверху треск пламени и горевших балок перекрывал её слова. Несколько минут спустя она вернулась, и начала вытаскивать его наружу.
— Я сказала им, что проверяла дом, чтобы убедиться в том, что ворота будут выведены из строя. Они думают, что ты уже мёртв, — сказала она. — Я не хотело, чтобы всё так получилось. Не предполагалось никому причинить вреда.
Его глаза обвиняюще зыркали на неё, пока он силился вдохнуть.
— У противоядия также есть неприятный побочный эффект. Оно сделает тебя очень сонливым, но ты не должен засыпать. Если заснёшь, то твоё дыхание остановится, и ты уже не проснёшься. Ты должен оставаться в сознании достаточно долго, чтобы оно обезвредило яд. — Её глаза были мокрыми. — Пожалуйста.
Внутри Грэм бесился от ярости. Он не мог представить, что заснёт — он хотел только одного: снова овладеть своим телом. Будь у него сила в руках, он бы Алиссу задушил.
— Они не сделают ей больно, — добавила она. — Нашей целью было забрать, а не убить её. С Айрин будут хорошо обращаться. Обещаю.
Она потащила его дальше, оттаскивая его от дома, пока Грэм не оказался укрытым за скалистым выступом.
— Здесь ты должен быть в безопасности. Просто не давай себе уснуть.
«Я больше никогда не усну», — подумал он, — «пока не выдавлю из тебя жизнь голыми руками». Его глаз перекатывались из стороны в сторону, пока он пытался оглядеть своё окружение.
Алисса изучала его взглядом, её глаза блестели от непролитых слёз.
— Мне очень жаль, Грэм. Я не хотела, чтобы всё случилось именно так. Я бы предпочла больше никогда тебя не видеть, и оставить память о времени, которое мы провели вместе, нетронутой. Если Сэлиор смилостивится, мы больше никогда не встретимся. — Она встала, и посмотрела на него сверху вниз.
— Тебе следует знать — ты был лучшим из всех, с кем я когда-либо сражалась, и единственным, кого я когда-либо любила… но долг — важнее.
После этого она ушла. Грэм остался лежать, уставившись в равнодушное небо, наблюдая за полётом облаков, и сражаясь за каждый вдох.
Глава 31
Лежание на горном лугу весной могло бы быть приятным времяпрепровождением — в иных обстоятельствах. Помимо бури эмоций внутри него, наиболее очевидной неприятностью был холод. Весной гора никогда не выходила за пределы того, что можно было бы назвать лёгким теплом, и пребывание в тени скал означало, что он мёрз.
Паралич, пусть и тревожный, был тем, что долгие послеполуденные тренировки с Сайханом сделали терпимым — он уже привык к проведению долгих периодов времени без возможности почесать нос. С физическим дискомфортом он мог справиться.
Медленное удушье, борьба за каждый вдох, в одиночестве, при попытках сопротивляться то сонливости, то смертельному страху… это было что-то новенькое. Грэм не думал, что для ощущения этого нового опыта было название — скорее всего потребуется новое слово, но у него не было времени его придумать.
Он был слишком занят попытками не умереть.
Его сердце гулко билось, а глаза распахнулись, когда он поспешно заставил лёгкие снова вдохнуть. Он опять задремал. Хуже всего являлось то, насколько мирным это было — вызванное ядом онемение притупило большую часть естественной реакции его тела на удушье. Когда сонливость заставляла его веки смыкаться, единственным, что заставляло его просыпаться, было биение его сердца — и даже оно казалось приглушённым.
«Мне ещё нельзя умереть».
Перед своим внутренним взором он вновь увидел уносимую прочь Айрин, обмякшую на плече какого-то незнакомца. Она ему доверяла. Если бы он сразу же пошёл с ними, а не отправился сперва за вещами, то всё могло бы пойти иначе. Может, он задержал бы нападавших достаточно, чтобы все смогли спастись. Если бы он был внимательнее к своему более раннему наблюдению, молчанию птиц, то они могли бы вообще избежать этой ситуации.
Значит, они ждали, собравшись вокруг дома. Они скорее всего установили время, чтобы они могли напасть сразу после рейда на Арундэл, когда они знали, что защитники будут в другом месте. «И они знали, как найти дом, потому что я им сказал. Ей сказал».
