— Ты знаешь этих людей? — нервно спросила Керэн.
Мэттью был занят, снимая броню, и одевая обратно одежду, в которой она впервые увидела его в своём мире. Одежда была мятой, но относительно чистой после его вчерашней стирки. Он отрицательно покачал головой:
— Нет.
Она указала на кольчугу:
— Тогда, быть может, тебе следует её надеть.
Он засмеялся:
— Опасности нет.
Керэн была не так в этом уверена, и её неуверенность была очевидна. Плюс, она была синей. Она указала на своё лицо.
Эйсар Мэттью вспыхнул, когда он произнёс несколько коротких слов, и потёк наружу, на миг полностью покрыв Керэн.
— «Ты выглядишь как все остальные», — сказал он в её разуме. — «Смена цвета твоей кожи — простейшая иллюзия».
— «А что если мы не в твоей стране?» — указала она. — «Они таки могут оказаться недружелюбными».
Вокруг него появился мерцающий барьер, висевший в дюйме от его кожи. — «Волшебники — редкость, даже в этом мире», — сказал он ей. — «Обычные люди нам почти не опасны. Мой отец настоял на том, чтобы я научился всё время держать вокруг себя щит».
Она точно знала, что большую часть времени, пока он был в своём мире, щита он вокруг себя не держал. Он что, не считал это необходимым? Или хотел избежать возведения барьеров между ними?
— А я так могу? — спросила она.
Он кивнул:
— «Любой маг так может, но сперва тебе придётся попрактиковаться. Я покажу тебе после того, как мы немного поторгуем. А пока я буду поддерживать щит для нас обоих». — В качестве демонстрации его мыслей похожий щит окружил её саму.
Они пересекли поле, и нашли маленькую тележную тропу, которая вела в саму деревню — небольшую группу деревянных развалюх. Несколько маленьких детей играли на открытом месте в центре деревни, где стоял, судя по всему, колодец.
Дети уставились на них при их приближении, и несколькие из них побежали внутрь зданий. Грузный мужчина с впечатляющей бородой вышел из самого большого здания, и окинул Мэттью оценивающим взглядом.
— Добрый день, — начал Мэттью, приветствуя его.
Взгляд незнакомца заметил его меч и одежду — он почти без колебаний низко поклонился:
— Прошу прощения, милорд, я не знаю вашего имени, чтобы поприветствовать как полагается.
— Можешь обращаться ко мне как к Лорду Иллэниэлу, — проинформировал его Мэттью. — Как тебя зовут, и как зовётся эта деревня?
Житель деревни опустился на колени, склонив лицо к земле:
— Нэйтан, Лорд Иллэниэл, а деревня — Дабуолд.
— Встань, Нэйтан, — произнёс Мэттью. — Ты проявил довольно вежливости, мне не нужна демонстрация почтения. Кто повелевает тобой?
— Барон Элмвуд, милорд.
Сам он с ним не был знаком, но от Мэттью требовалось знание имён всех дворян Лосайона. Это имя многое ему сказало. Он находился в южном Лосайоне, и это значило, что летели они над Южной Пустыней. Албамарл был скорее всего в паре часов полёта дракона на северо-восток.
Керэн наблюдала за их обменом словами со всё растущим чувством неудобства. Она ещё не привыкла к своим новым ощущениям, но она видела, что в домах вокруг них скрывались люди. Она не могла понять слов, но мгновенно проявленное крестьянином раболепие казалось ей неправильным. Люди не должны становиться друг перед другом на колени.
Мэттью закончил разговор, и направил своё внимание на неё:
— «Они нас покормят, и дадут хлеба с сыром в дорогу».
— «Не похоже, чтобы они могли себе позволить просто отдавать еду», — отозвалась она с ноткой неодобрения.
— «Я им заплачу».
Они стали ждать в центре деревни, пока мужчина пошёл исполнять обещанное. Мэттью глядел на колодец, а Керэн не могла решить, чем заняться. Она чувствовала, что со всех сторон на неё смотрели люди.
— А нам не следует поесть внутри одного из домов? — спросила она.
Мэттью мимолётно оторвал взгляд от колодца, подняв бровь:
— А ты хочешь? — Затем он мысленно добавил: — «Если мы войдём внутрь, они испугаются ещё больше».
На самом деле она не хотела входить ни в какие местные жилища. Снаружи и так пахло неприятно, и судя по тому, что она могла видеть, внутри было, наверное, гораздо хуже. Она ощутила всплеск эйсара, и осознала, что её спутник что-то делал с колодцем.
Сила Мэттью потянулась вниз, в глубину, и земля и камень начали смещаться под ними.
— Что это было? — спросила она.
— «Я сделал колодец глубже. Им, наверное, было трудно набирать из него достаточно воды», — объяснил он.
Нэйтан вернулся с двумя женщинам, которые могли быть молодыми, а могли и не быть. Керэн не могла сказать точно, но жизнь определённо состарила их. Они несли две миски с кашеобразной массой, которой, вероятно, предполагалось быть рагу, хотя пошедшие на него ингредиенты опознать было невозможно. Овощи совершенно разварились, а мясо там если и было, то Керэн его не смогла найти.
Она сумела съесть безвкусное варево, хотя было очевидным, что соль в стряпне этих людей была делом неслыханным. Выданный им сыр был ей отвратителен. Как только запах достиг её носа, она уже не могла поднести его достаточно близко ко рту, чтобы попробовать.
Затолкав в себя пищу, она добавила некоторое количества твёрдого хлеба, который хотя бы являлся съедобным.
Мэттью ел тихо, и, доев, убрал оставшиеся сыр и хлеб в свой казавшийся бездонным мешочек на поясе. После чего вынул кошель, и протянул несколько позаимствованных оттуда монет Нэйтану.
Пока они шли обратно к тому месту, где оставили Дэскаса, Керэн спросила:
— И что, повсюду так?
Благодаря всё росшему владению языком Мэттью понял, но ответить было труднее:
— Да, и нет. — Мысленно он добавил: — «В большей части Королевства это типично, но в землях моего отца ситуация гораздо лучше. Мои родители росли простолюдинами, поэтому они упорно трудились над улучшением жизней тех, за кого они в ответе».
— «Разве ты не можешь использовать магию, чтобы сделать всё лучше?»
Он пожал плечами:
— «Мы делаем, что можем — как я сейчас сделал с колодцем. Но волшебники невероятно редки. Насколько я знаю, во всём мире нас только шесть — семь, пока ты здесь».
Керэн обнаружила, что мысли об общем состоянии встреченных ею людей вызывают у неё депрессию. Этот магический мир был совсем не тем, что она ожидала. Кому-то следовало сделать больше. Люди в её мире сумели добиться гораздо большего вообще без магии. Конечно, им потребовалось много времени, чтобы добиться той утопии, которой теперь все могли наслаждаться.
Дракона они нашли на краю леса. Тот, похоже, был рад видеть их, и принялся вещать им свои последние размышления сразу же, как только они приблизились:
