Эйзман кивнул.
— Тогда пока что мы будем наблюдать. Возможно, мы что-нибудь узнаем. Если мы обнаружим причину для беспокойства, то нанесём в Ипсуиче решающий удар, а если нет, то сможем подождать, пока они не покинут город. Я начинаю думать, что может быть более полезным вернуть Керэн по возможности живой.
— Тогда, это, наверное, должно приносить вам облегчение, — прокомментировал Эйзман.
Таня нахмурилась:
— Почему?
— В конце концов, она же ваша дочь.
Губы Доктора Миллер скривилась:
— Она — неудачный эксперимент, Доктор, не более того. — Она приостановилась, и добавила: — Или, быть может, не совсем неудачный — возможно, она начала развиваться.
Доналд Эйзман подавил лёгкую дрожь, вызванную холодком в её голосе. Чем бы Керэн Миллер ни была, ему было её жаль. Никому не следует иметь в матерях такое чудовище.
Таня проигнорировала его дискомфорт:
— Сообщите мне, когда они установят контакт, или если ситуация изменится, а до тех пор держите беспилотники подальше. Будем полагаться на более пассивные средства слежки, чтобы не выдать себя.
* * *
— Впереди Ипсуич, — сказала Керэн.
— Ты уверена? — спросил Мэтт.
Она кивнула:
— В этом регионе не осталось никаких других населённых мест. Ты можешь сделать Дэскаса невидимым?
Он не был знаком с несколькими из использованных ею слов:
— «Объясни».
— «Ты можешь спрятать дракона, сделать его невидимым?» — мысленно спросила она, повторяя свой вопрос.
Мэттью покачал головой:
— «Нет, только Прэйсианы обладают таким даром».
— «Эх, а я так надеялась. Тогда придётся оставить его здесь, чтобы не устроить панику».
— «Я могу замаскировать его», — предложил Мэттью, — «заставить его выглядеть как что-то другое».
— «Камуфляж?»
— «Иллюзия», — сказал он ей, соглашаясь с общей идеей. — «Мне просто нужен образ чего-то близкого к нему по размеру, такого, что люди сочтут нормальным».
— «Беспилотник, например?»
Он кивнул:
— «Да, но беспилотник слишком маленький».
— «Перт», — сказала она ему. — «Мы используем их, чтобы перемещаться, и перевозить вещи. Это как летающая машина».
Мэттью мог видеть образ в её мыслях, но тот был нечётким. Мысленные образы обычно такими и были, особенно в умах людей, не являвшихся магами. Волшебников учили делать их мысленные образы более чёткими, и с долгой практикой это становилось легче, но большинство людей не видело необходимости в подобных упражнениях.
— Подумай о нём, — сказал он ей. — Я создам визуализацию, и попытаюсь улучшить её, пока ты не решишь, что она выглядит правильно.
Следуя тому, что он мог видеть в её мыслях, он начал с серого параллелепипеда, сужавшегося на каждом из концов. Углы и края были скругленными, и разные линии отмечали места, где соединялись отдельные части, очерчивая двери и окна. В каждом из углов у него был круглый выступ, и постепенно Мэттью начал понимать, что это были какого-то рода пропеллеры.
Керэн наблюдала за его действиями с интересом, и могла улучшать мысленный образ, глядя на его воплощение. Его иллюзия улучшалась с каждым мигом, отражая её изменения:
— Так лучше, — сказала она ему, — но он всё ещё выглядит не совсем правильно.
Она продолжила менять свой мысленный образ, но это было подобно попыткам слепить машину из мокрой глины. Она осознала, что никогда на самом деле не изучала свой перт настолько близко. Она могла указать на любую часть, и сказать, что та была не совсем правильной, но некоторые из её изменений лишь ухудшали образ.
Он больше походил на перт, нарисованный ребёнком.
Образ внезапно перестал меняться, и его черты стали резче. Поверхность разгладилась, и стала более реалистичной, хотя всё равно не была правильной.
— Это не я, — заявила Керэн.
— Знаю, — сказал Мэттью, и его губы сложились в лёгкую усмешку. — Лучше он уже не становился, поэтому я решил его исправить.
Его снисходительный тон её раздражал:
— Он всё ещё неправильный.
— По крайней мере, он выглядит вещественным, — заметил он, а потом взобрался на спину Дэскаса. Нагнувшись, он протянул руку, чтобы помочь ей забраться: — Если увидим ещё один из них в полёте, я смогу улучшить иллюзию.
Она нехотя забралась на спину дракона, используя протянутую руку Мэттью. От ответов на его комментарий она воздержалась. Неуклюжий образ перта сдвинулся в сторону, и наложился на Дэскаса. Изнутри он был частично прозрачным, поэтому они могли видеть обычным зрением. Магический взор иллюзия вообще никак не заслоняла, но у магического взора не хватало дальности, требовавшейся для полёта, особенно в её мире.
— У меня хвост и крылья торчат, — сделал наблюдение дракон.
Мэттью кивнул, и иллюзия расширилась, пока не стала достаточно большой, чтобы полностью его закрывать:
— Учёл.
— Теперь она слишком большая, — сказал Керэн.
— «В воздухе расстояния субъективны», — объяснил Мэттью. — «Покуда мы не слишком близко, наблюдатель воспримет размеры иллюзии как указание на то, что мы ближе, чем на самом деле».
Поднявшись в воздух, Дэскас полетел на гораздо большей высоте, чем прежде, хотя та всё ещё не считалась тем, что он полагал «высоким» полётом. Они были лишь примерно в двух тысячах футов от земли. Однако Керэн заверила его, что это была надлежащая высота для полёта перта над городом.
Движения над Ипсуичем почти не было, но как только они заметили другой перт, Мэттью приказал дракону подлететь поближе. Иллюзия вокруг Дэскаса равномерно улучшалась по мере их приближения, и к тому времени, как они миновали другое транспортное средство, на расстоянии в несколько сотен футов, Керэн смогла определить, что их иллюзия стала почти идеальной. И после этого она не колебалась — мысленная репродукция Мэттью была твёрдой как камень.
— «Как ты смог сделать её настолько идеальной?» — спросила она его.
— «Прэйсианы в целом имеют наилучшие навыки в области иллюзий», — сказал он ей, — «но у меня есть преимущество — непогрешимая память».
Это плохо укладывалось в то, чему её учили касательно мозга:
— «Истинная фотографическая память — миф», — ответила она. — «Идеальная память не существует».
— «У меня — существует», — ответил он. — «У тебя тоже была бы, имей ты семя разума, как дети Ши'Хар».
— «Так вот, откуда она у тебя?» — спросила она.
— «Нет, я — не Ши'Хар. Я просто унаследовал одно из их дарований, и их знание», — объяснил он. — «Моя память, похоже, является побочным эффектом от этого».
