Справа его внимание привлекла низкая чаша с крупным белым параллелепипедом позади и сверху неё. Он чувствовал внутри неё воду, хотя она и была закрыта какой-то крышкой. Открыв её, он увидел, что внутри неё была заманчивая, чистая вода.
— Может, это для умывания, — сказал он себе.
Он всё ещё не был уверен, как ему следовало справлять свои более серьёзные нужды, поэтому продолжил осмотр. Частично прозрачная дверь напротив открывалась в маленький закуток со сливом на полу. В стене был ещё один набор рычагов, а наверху был какой-то кран. Магическим взором он ощущал подходившие к нему трубы с водой.
Немного поразмышляв, он задумался, не предназначалось ли это приспособление для экскреции. В целом, это казалось возможным, однако слив был закрыт странной решёткой, которая наверняка не позволит его твёрдым отходам легко пройти через неё.
— Всё это кажется совершенно бессмысленным, — признал он. Скорее всего они неправильно поняли его нужды. Глупо было полагать, что кто-то вообще изначально стал бы заниматься дефекацией в своём собственном доме. Оглянувшись на торчавшую из стены чашу, он решил, что та, наверное, была предназначена только для жидких отходов, поскольку находилась на уровне пояса. Когда он вернётся, ему придётся получше объяснить, что именно ему было нужно.
Однако пока что он мог хотя бы об одной из своих проблем позаботиться. Спустив штаны, он помочился в чашу. После этого он оглянулся на низкую чашу для умывания, полную воды. Понюхав себя, он решил, что было бы мудро воспользоваться этой возможностью, и немножко помыться.
Он снял рубашку, нагнулся, и начал черпать рукой воду, и проводить ладонью у себя под мышками, но знал, что на самом деле ему нужна была мочалка. На вешалке рядом с ним висело большое полотенце, но он решил, что оно, наверное, было для сушки. Затем он заметил рулон белого материала рядом с чашей для умывания.
Отмотав немного, он подивился его тонкости и мягкости. Когда он сжал материал в ладони, тот легко отделился от рулона, и Мэттью окунул его в воду, чтобы намочить, прежде чем потереть им свои подмышки. К сожалению, материал начал разлагаться почти сразу же, как он начал им тереть, и части его оставались прилипшими его коже.
Он ощутил, как Керэн подошла к двери, и, конечно же, благодаря своему недавно развившемуся магическому взору она в целом видела, чем он занимался внутри.
— Мэтт? — сказала она через дверь.
— Да?
— Что ты делаешь?
— Моюсь, — сказал он ей, снова потянувшись к чаше для умывания.
Видя, что он делает, она подскочила:
— Стой! Не делай этого!
— Что? — сказал он, приостановившись.
— О боже мой. Открой дверь.
Он был голым по пояс, но ничего нового она бы не увидела, поэтому он послушался:
— Эта комната очень странная, — сказал он ей.
Керэн указала на его «чашу для умывания»:
— Во-первых, это — туалет. — Выражение на его лице сказало ей, что он не понял, поэтому она мысленно расширила свою ремарку: — «Здесь люди срут. То, что у тебя в руке — это для вытирания задницы».
Он внезапно отступил от туалета, а затем запоздало уронил мокрый материал на пол, где тот остался лежать в виде аморфного комка.
— О! — Он начал было вытирать руки о штаны, но она остановила его.
— Нет. Стой! Раковина… — она указала на чашу, которую он недавно использовал в качестве писсуара. — Это — мыло, — она продемонстрировала дозатор с жидким мылом, помыв свои руки в качестве примера. — Затем используй полотенце. — Тщательно оглядев его, она добавила: — «Но я думаю, что теперь тебе, наверное, следует принять душ».
Она объяснила ему, как пользоваться душем, и приказала оставить одежду на полу:
— Я посмотрю, сможет ли тётя отдать их на стирку. У неё, наверное, есть халат, который ты сможешь надеть после душа.
Прежде чем она ушла, он посмотрел на туалет:
— Люди правда здесь срут?
— Да, — досадливо вздохнула она. — Нажми вот этот рычаг, чтобы смыть. Туалетную бумагу можешь бросать туда же. — Развернувшись, она ушла.
Уходя прочь, она услышала через дверь, как он говорит себе под нос:
— Это же отвратительно.
* * *
Два часа спустя все трое наконец уселись в гостиной Роберты. Мэттью был одет в халат, который был слишком коротким для его длинных ног, в то время как Керэн позаимствовала пижаму, которая была ей велика на пару размеров, хотя и доходила ей лишь до середины икр.
Мэтт был весьма уверен, что ей с одеждой повезло больше, поскольку он постоянно разглаживал халат, убеждаясь, что тот благопристойно его закрывает. У этой одежды была привычка раскрываться в неудобных местах, поэтому ему приходилось постоянно следить за своей позой, чтобы не демонстрировать хозяйке дома то, что не следовало.
Со своей стороны, Роберта, похоже, наслаждалась его дискомфортом. В какой-то момент, когда он осознал, что показывает ей слишком много, он поднял взгляд, и поймал её собственный. Она одарила его улыбкой, и подмигнула, прежде чем вернуться к разговору со своей племянницей.
Поскольку он принял душ первым, Керэн использовала это время, чтобы объяснить своей тётке большую часть подробностей их ситуации.
— Я не могу не признать, что мне трудно принять всё, что ты мне поведала, — сказала Роберта своей племяннице. — То есть, я не думаю, что ты лжёшь, Дорогая. Просто мне трудно уложить всё это в моих старых мозгах.
Керэн вздохнула:
— Я и сама бы в это не поверила, если бы не влипла во всё это по уши.
— Труднее всего поверить в дракона. Я могу поверить, что в иных мирах есть разные существа. Ши'Хар хорошо потрудились, обеспечив нам полное отсутствие подобных сомнений, но я видела перт, на котором Мэттью летел вслед за нами.
Мэттью всё лучше владел английским, и Керэн время от время от времени посылала ему мысленные объяснения, чтобы помогать ему не отставать от их разговора. Он выбрал это момент, чтобы подать голос:
— Я могу показать.
Керэн стрельнула в него предупреждающим взглядом, беспокоясь, что планируемая им демонстрация может испугать её тётку, но он лишь улыбнулся.
— «Доверься мне», — послал он ей мысль. Встав, Мэттью сформировал у себя в голове образ, а затем использовал свою волю и эйсар, чтобы дать этому образу оптическое присутствие.
Роберта ахнула, когда его внешность изменилась. Он теперь был одет не в её слишком маленький халат, а в те вещи, в которых он прибыл, хотя они теперь выглядели чистыми и не мятыми. Мэттью поднял руку к шее, а когда убрал, в ней он держал халат, который был на нём надет.
— Как ты это сделал? — спросила она. — Эти вещи были в стиральной машинке.
