— Нас?
— Меня и моего друга Грэма, — объяснил он.
Керэн прищурилась:
— А твой друг Грэм — тоже волшебник?
— Ну, нет, но он — чертовски хороший воин.
— Значит, он был твоим танком, — обвиняюще сказала она, уцепившись за его признание.
Мэттью поглазел на неё, раскрыв рот, прежде чем закрыть его. Тут она была права.
— Мой отец убил целую кипу богов, и с некоторыми из них он бился один.
Керэн находила завораживающим направление, в котором пошла их беседа, однако она не собиралась отказываться от своего преимущества:
— Но в других случаях у него же была помощь, так?
Его лицо приняло серьёзное выражение:
— Папа Грэма, Дориан.
— Он тоже был воином? — давила она.
Мэттью ощутил, как его гнев угасает, когда он вспомнил день, когда пробудилась его сила — день, когда Дориан умер, частично из-за неспособности Мэттью его спасти. Он вновь увидел массивные каменные ворота, падавшие вниз, давящие на Сэра Дориана своим огромным весом. Он отвернулся, чувствуя, как покраснели его щёки, и повлажнели глаза. Логически он знал, что на его аватаре выражение его лица не отразится, но он всё равно был смущён.
Она поняла, что наткнулась на болезненную тему:
— Ты в порядке?
— Да, ничего, — солгал он.
Подойдя ближе, она положила ладонь ему на плечо:
— Что случилось?
Он на самом деле не хотел об этом говорить, но она настаивала. Медленно, нехотя, он рассказал ей о смерти Дориана Торнбера. Потребовался почти час, чтобы объяснить их ситуацию, и на половине рассказа он вышел из сети, и сел на кровати, чтобы они могли говорить лицом друг к другу.
После того, как его рассказ пришёл к неминуемому и трагичному завершению, Керэн протянула руку, и коснулась его щеки ладонью. Когда он повернул голову, чтобы взглянуть на неё, он удивился, почувствовав на своих губах её лёгкий поцелуй.
Мэттью на миг застыл, не зная, как ответить. Втайне он надеялся, что могло случиться нечто подобное, но его более рациональная сторона стала полагать, что, возможно, она забудет о том, что случилось между ними за несколько дней до этого. Он уже убедил себя, что из этого для неё не выйдет ничего хорошего, и ему очень не хотелось причинять ей боль.
Чувствуя его настроение, она перебила его мысли:
— Тот раз был бесплатно — ясно? Не будь с собой таким строгим. Любовь в этом мире — не такое серьёзное дело, как в твоём. Я — взрослая девочка.
— Когда всё закончится, я уйду, — прямо сказал он.
Эти слова слегка жалили её, но она уже их ожидала:
— У нас женщины не беспомощны, и не зависимы от мужчин. Мне не нужно никакие обещания или защита. Мне определённо не нужен муж, если ты об этом думаешь.
— Тогда почему ты меня поцеловала? — спросил он.
Это утверждение намекало на вещи, которые обычно были бы оскорбительны, но Керэн видела в его вопросе подлинную искренность.
— То, что тебе приходится задавать этот вопрос, весьма печально, — сказала она ему. — В этом мире любовь и привязанность — по большей части вопросы сердца. Нам не нужно волноваться о выживании или безопасности. Неужели именно это тебя ждёт в будущем, когда ты вернёшься домой — жена, которая желает тебя лишь из-за того, чем ты её можешь обеспечить?
— Браки в моём мире не настолько хладнокровны, — возразил он. — Думаю, большинство выходит по любви, но для людей в моём положении это не так просто.
— Потому что ты — волшебник?
— Потому что я — дворянин, — поправил он. — Иногда я завидую свободе простолюдинов. Я даже не уверен, что хочу жениться, но я знаю, что от меня этого ждут, а когда это случится, скорее всего в этом будут учитываться значительные политические и финансовые моменты.
— Ну, в этом мире ты — просто бездомный бродяга, — сказала она, подмигивая. — Забудь пока о своей матримониальной судьбе. Когда всё закончится, ничего со мной не случится.
Он одарил её осторожным взглядом:
— Что именно это значит?
— Это значит «поцелуй меня», идиот.
Мэттью немного помедлил, а потом послушался её. Несколько минут спустя он отстранился:
— А что насчёт детей?
— У меня их нет, — ответила она. — А у тебя? — Когда он ответил, зыркнув на неё, она рассмеялась, и сказала уже серьёзнее: — У нас есть такая штука под названием противозачаточные средства. Тебе не нужно волноваться.
— И как они работают?
Она объяснила ему основы того, как действуют противозачаточные таблетки, прежде чем признаться, что сама их не принимает.
— Но у меня есть кратковременное решение, — закончила она. — Тётя была достаточно заботлива, чтобы дать мне вот это. — Она вытащила из комода коробку, в которой лежали маленькие пластиковые пакетики.
Когда она открыла один из них, и показала ему, его обуяли сомнения:
— Ты когда-нибудь использовала эти штуки?
Керэн смущенно покраснела:
— Почти, один раз.
— Почти?
— У меня был бойфренд, недолго, когда я была моложе, — призналась она. — Мы были близки, но когда он увидел мою синюю кожу… он как бы потерял голову.
— Как грубо! — с притворным негодованием сказал Мэттью. — По-моему, синий — очень милый цвет.
Керэн улыбнулась, её щёки покрылись лиловым румянцем.
— Ты не могла бы объяснить мне, как пользоваться этой штукой? — хитро предложил он.
— Могу попробовать, — ответила она, хотя по правде говоря была в этом деле почти такой же неопытной, как и он. Следующий час был нежным, милым, и, иногда, забавным, но они не отступали, действуя в атмосфере наполовину из приключения, наполовину из страсти.
* * *
Так они провели неделю, исследуя виртуальные игровые миры и друг друга. Дэскас заскучал, но они прислушались к предостережениям Роберты, и сидели дома, ни шагу не делая за его пределы из страха быть обнаруженными.
Роберта ничего не сказала своей племяннице насчёт её явно плотских отношений с Мэттью, предпочитая держать своё мнение при себе, каким бы оно ни было.
Керэн очнулась посреди ночи, и перевернулась на другой бок. В комнате было темно, но она видела лёгкое свечение активного визора, сидевшего у Мэттью на лице.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Изучаю туалеты, — сразу же ответил он.
— Туалеты? — удивлённо спросила она. — Правда?
— Ага, — ответил он.
— Ты даже читать не можешь, — заявила она, прежде чем усомниться. — Или можешь?
