— Да, планирую.
— Разве отец с тобой не говорил? — спросила его мать.
Мэттью кивнул:
— Несколько недель назад.
— И что он сказал? — спросила она, будто сама не знала.
— Он приказал мне оставаться дома.
Пенни выдохнула — всё это время она задерживала дыхание:
— Тогда ты знаешь, что должен оставить эти глупости.
Он покачал головой:
— Не оставлю.
Мордэкай встрял в разговор:
— Мы с твоей матерью одного мнения на этот счёт. Я тебе уже запретил. Ты что, планируешь ослушаться нас обоих?
— Да, — признался он.
Коналл и Айрин с трудом сдерживались перед лицом его показного бунта, и ёрзали на месте. Желание что-то сказать почти сводило их с ума. Мойра молчала, а глаза Керэн расширились.
— А если мы посадим тебя под замок? — спросила странно спокойным голосом Пенни.
Мэттью пожал плечами:
— Вы не можете. Если только не собираетесь бесконечно держать меня в бессознательном состоянии. Помешать мне больше никак нельзя.
Мойра выгнула бровь, и на её лице появилось странное выражение, но Мордэкай сжато предупредил её:
— Даже не предлагай ничего подобного.
— Это была шутка, — кисло сказала она. — Я бы и не стала.
Мэттью знал, что упустил какой-то момент, но решил не спрашивать.
Пенни посмотрела на мужа, и Мордэкай нехотя вздохнул:
— Он прав. Мы можем его наказать, или отречься от него, но мы не можем держать его в плену.
Для Айрин это было уже слишком, и она испустила ясно слышимое «У-у-у-у».
Мэттью бросил на неё неодобрительный взгляд.
Глядя вдоль стола, Пенни сказала:
— Кто-нибудь из присутствующих считает, что вернуться туда будет для него хорошей идеей?
Коналл сказал:
— Я на самом деле не хочу быть Графом, поэтому — нет.
— Спасибо, — иронично сказал Мэттью.
Лицо Мордэкая стало серьёзнее:
— Ты ведь понимаешь, что тебя там с высокой вероятностью убьют, одного, в другом мире, и что мы даже не узнаем, что с тобой случилось? Ты подумал о том, какие у этого будут последствия для твоей семьи?
Вообще-то он на самом деле не смотрел на это под таким углом, но знал, что его мнения это не изменит:
— Прости, Отец. Я знаю, что всем будет трудно, но я не могу бросить Дэскаса. Не таким ты меня вырастил. Если я послушаюсь, и брошу яйцо там, то буду не таким человеком, каким хочу себя считать.
Пенни прикрыла лицо ладонями:
— Поверить не могу, что это происходит. — На миг она будто смялась, но когда она убрала ладони, её лицо было спокойным и решительным: — Ладно. Если именно так ты и поступишь, то мы постараемся сделать всё, чтобы ты выжил.
Мордэкай встал:
— Ладно, Коналл, Айрин — можете идти. Остальная часть семейного совета — только для взрослых.
Керэн посмотрела на него, гадая, следует ли ей встать из-за стола.
Граф поморщился:
— Нет, ты — оставайся, Керэн. Если хочешь.
Двое младших Иллэниэлов нехотя вышли из комнаты, зная, что пропустят что-то интересное. Керэн посмотрела на Мэттью, но тот лишь пожал плечами. Он тоже был без понятия.
Как только Айрин и Коналл ушли, Пенни сразу перешла к сути:
— Вы оба уже несколько раз говорили, что вы — просто друзья, но по замку поползли разные слухи. — Керэн в ответ на это покрылась румянцем своего странного пурпурного оттенка, а Мэттью открыл рот, но Пенни подняла ладонь: — Дайте мне закончить. Слухи нас на самом деле не волнуют, волнует нас то, собираешься ты ухаживать за Керэн или нет.
Мэттью зыркнул через стол на Мойру, заставив ту воскликнуть:
— Почему все так на меня смотрят? Я тут совершенно ни при чём.
Мордэкай вмешался:
— На самом деле дело в рассказе, который мы услышали от одной из замковых горничных.
Мэттью и Керэн принялись ждать — никто из них никакого понятия не имел, о чём шла речь.
— Некоторое время назад одна из них нашла скомканные простыни в семейных покоях замка. Они отлично знают, что мы в этих комнатах на самом деле не живём, и кто-то видел, как вы двое туда входили… одни. Добавим к этому тот факт, что в последнее время вы от всех скрываетесь, и люди начали складывать два и два, — объяснила Пенни.
Керэн возразила:
— Я просто читала. Не привыкла всё время быть в обществе такого числа людей. Мне нужно было побыть одной…
— А я просто зашёл её проведать. Мы разговорились, и я был измождён, поэтому заснул. Ничего не было, — закончил Мэтт.
Морт и Пенни переглянулись, а затем Морт сказал:
— Значит, ты хочешь сказать, что между вами ничего нет?
— Конечно же нет, — настаивал Мэтт, быть может даже слишком усердно. Керэн слегка вздрогнула от его тона, и острые глаза Пенни этого не упустили.
Лицо Пенни слегка смягчилось, когда она посмотрела на Керэн, а затем она повернулась, сосредоточившись на своём сыне:
— Ты никогда не был особо лживым, — сказала она, — так что если ты это говоришь, то я тебе верю. Однако важнее то, планируешь ли ты на будущее нечто большее? И ты, и она — уже в том возрасте, когда пора задумываться о таких вещах.
Мэттью был слегка шокирован:
— Чего-чего?
Его отец вставил слово:
— Не надо стыдиться, Сын. Она спрашивает, думаешь ли ты ухаживать за Керэн. Если да, то мы сможем легко развеять любые витающие вокруг вас двоих слухи.
Керэн уже была за пределами смущения, оказавшись в положении простого зрителя. Она была почти парализована, однако разговор её всё же завораживал. Ей отчаянно хотелось уйти, но ей также было любопытно, как ответит Мэттью.
Тот покосился на Керэн, испытывая неуверенность, или, быть может, ища подсказку, но не сумев ничего прочитать на её неподвижном лице, он обратился к родителям:
— Слушайте, я не уверен, что готов рассматривать этот вопрос. Я знаю, что однажды мне придётся жениться, но я на самом деле сейчас об этом не думаю, поэтому мысли об ухаживании мне в голову вообще не приходят.
То есть, конечно, если придётся, то против Керэн у меня нет никаких возражений. Она довольно милая, и всё такое, но…
Он так и не закончил, поскольку Мойра его перебила:
— Мэттью! Не будь таким ослом! «Довольно милая»? Разве можно такое говорить в её присутствии?!
Мордэкай качал головой, но Мэттью ответил первым:
