Одно из чудовищ обстреливало всё внутри стен, но второе стреляло более намеренным образом по неподвижной цели. Пенни проследила взглядом за линией огня, и заметила две фигуры, прижавшиеся к одной из выживших стен внутреннего донжона — Айрин и Алисса.
Их окружали вспышки и искры, а на лице её дочери было выражение яростного напряжения, пока она держала сосредоточенность на их защите.
Люди часто приписывают таким моментам стресса или опасности эмоции или мысли, но правда одновременно проще, и сложнее. Тело действует настолько быстро, что сознательный разум с мыслями и опытом остаётся позади, оставаясь лишь свидетелем для подсознательных решений сердца. В течение последующих секунд они анализируют свои действия, приписывая слова и смысл своим деяниям, но реальность таких моментов мгновенна и лишена словесного описания.
Пенни метнулась через двор с такой скоростью, какая была бы невозможной, попытайся она достигнуть такого сознательно. Сама мысль об этом сделала бы необходимую координацию движений недостижимой — но Пенни не думал. Она метнула себя как снаряд из плоти и крови, пересекая пространство, отделявшее её от твари, атаковавшей её младшую дочь.
В конце она прыгнула, подобно кошке перевернув в воздухе своё тело, и приземлилась ногами на металлический торс тортаса, одновременно вгоняя острие меча в смазанный силуэт воющего оружия. Рукоять меча выдернуло у неё из рук, когда оружие машины взорвалось градом смертоносных осколков стали и огня.
Пенни начала съезжать вниз, поскольку стоять ей было не на чем. Она пыталась уцепиться за что-то своей живой рукой, а также фантомной конечностью, об отсутствии которой её тело постоянно забывало. Правой рукой она уцепилась за вторую конечность тортаса, в которой, как ей было сказано, находилось более мощное оружие машины.
Продолжая сползать вниз, она крепко вцепилась в это второе оружие, повиснув на нём. Большое, напоминавшее по форме вытянутый прямоугольник оружие начало гудеть, заряжаясь, а тортас начал вращать своё тело, чтобы нацелиться на Айрин и Алиссу. Это движение позволило ногам Пенни коснуться ногами одной из трёх ног твари, и она не думая оплела нижнюю конечность машины своими собственными.
Используя руку и ноги, она остановила движение машины своим стройным телом, не позволяя оружию нацелиться на дочь. Несмотря на неудобную хватку, на секунду ей удалось создать патовую ситуацию. Её мышцы натянулись, где-то глубоко в груди она почувствовала щелчок, за которым последовала обжигающая боль. Тортас снова начал медленно двигаться, но Пенни продолжала сопротивляться этому.
И тут второй тортас снова открыл огонь — но на этот раз не по стене, а по боровшейся с его товарищем женщине. Мир Пенни вспыхнул красным, когда по её спине и ногам замолотили удары слишком частые, чтобы их можно было разделить. На миг у неё почернело в глазах. Она почувствовала, что её ноги соскользнули, и главное орудие тортаса направилось на цель.
Благодаря этому движению она ушла с линии огня второй машины, и секунду спустя зрение вернулось к ней. Конечность, за которую она цеплялась, то оружие, которое она пыталась оттолкнуть, уже было направлено на Айрин и Алиссу. Гудение внутри него сменилось ужасающим воем, и она поняла, что оно вот-вот выстрелит.
С яростью и вызовом закричав, Пенни перестала толкать, и вместо этого начала тянуть за конечность, выкручивая её в сторону другого тортаса. В оружии послышался тяжёлый «клак», вторая машина взорвалась, и ударная волна впечатала Пенни в тортаса, с которым она боролась.
Пенни пыталась удержаться. Схватка ещё не закончилась. У вражеской машины всё ещё имелось главное — и самое разрушительное — оружие, за которое Пенни продолжала цепляться. Но тело начало подводить её, и рука стала слабеть. Из её глаз полились вызванные фрустрацией слёзы, и она отчаянно пыталась не выпустить оружие.
А потом она упала. Когда она ударилась о землю, новая вспышка боли ослепила её — приземление встряхнула уже сломанные кости. Когда Пенни снова подняла взгляд, она увидела опускавшуюся на неё ногу тортуса. Тот выбрал наиболее простой образ действий. Он собирался использовать свой многотонный вес, чтобы раздавить Пенни.
Она попыталась откатиться в сторону, но тело перестало слушаться её.
И тут тортас качнулся назад, когда в него врезался камень размером с мула. Машина покачнулась, пытаясь сохранить равновесие, но камень вернулся, снова врезавшись в неё. Тортас упал.
Повернув шею в сторону, Пенни увидела, что Айрин теперь стояла ближе. Алисса привалилась к стройной девушке, забросив руку Айрин на плечо. Но та будто не замечала её веса. Айрин стояла, выпрямившись, и полыхала взором, продолжая избивать оставшийся тортас гигантским камнем. Позади двух женщин часть донжона задрожала, когда тысячи каменных блоков сдались на милость силы тяжести, поскольку сила Айрин больше их не поддерживала.
Но Айрин уже было всё равно. Всё её внимание было сосредоточено на лежавшем перед ней металлическом колоссе. Она продолжала его избивать, пока используемый ею камень не раскололся, после чего она вытащила из обвала позади себя ещё камней. Эти были поменьше, поэтому она метала их в тортас подобно разгневанной стае птиц.
Они были слишком маленькими, чтобы нанести существенный урон, но Айрин не отступалась, а когда тортас начал попытки встать на ноги, она выдернула из-под него часть земли, заставив погрузиться в почву. Теперь он был беспомощен — его последнее оружие пришло в негодность, а тело было зарыто в изорванную землю.
Однако Айрин ещё не закончила. Отпустив камни, она попробовала огонь, а когда тот не дал никакого эффекта, она начала молотить по тортасу чистой силой, пока внешняя оболочка машины не начала прогибаться и деформироваться под ударами.
Пенни слышала голос дочери, охрипший от крика, однако слова всё равно можно было разобрать:
— Не смей её трогать!
Мир Пенни стал гаснуть, и вскоре она не знала ничего кроме пульсирующей боли, сопровождавшейся звуками ярости избивавшей тортас Айрин. Когда пришла тишина, Пенни подумалось, что она наверное потеряла сознание, но тут она почувствовала касание мягких рук.
— Мам! Проснись! Пожалуйста!
Глава 36
К тому времени, как Замок Камерон показался на горизонте, рассвет уже миновал, утро полностью наступило, а я по большей части снова ощутил себя человеком. Небо было чистым, поэтому замок я увидел более чем за десять миль, и с такого расстояния мало что можно было разглядеть.
А вот с пяти миль я смог определить, что там что-то случилось, и использовал ловкий трюк, которому научился годы тому назад — сжал воздух перед собой в линзу, чтобы увеличить видимую картину. Часть внешней стены замка упала, донжон был наполовину разрушен, и от нескольких близлежащих ферм шёл дым.
Сам Уошбрук вроде бы не пострадал.
Солнечный блик на металле предупредил меня о том факте, что на окружавшем замок широком поле что-то было. Сфокусировав линзу, я заметил характерные очертания тортуса, похожего на те, что я видел рядом с Хэйлэмом, в Данбаре.
