Несколько секунд она молча смотрела на меня в ответ, потом слегка кивнула.
Люди, лежавшие вдоль стены, были в плохом состоянии, но я нашёл некоторое утешение в том, что с головой погрузился в работу. Я чувствовал внимание дочери, и, порой, её эйсар, пока она следовала за мной, внимательно наблюдая за тем, как я заботился о раненных.
Она уже заживила рассечённую кожу и срастила сломанные кости, но этим людям требовалось большее. У некоторых из них необходимо было извлечь фрагменты костей.
— Тело со временем впитает их, — прокомментировал я, работая, — но если их слишком много, то это может через пару дней вызвать странные приступы истерии. — У других я слил накопившиеся в теле кровь и жидкости. — Тут логика та же самая. Если телу пришлось бы расщеплять всю эту кровь, это замедлило бы исцеление, и могло бы повредить почки.
В нескольких случаях она соединила вены с артериями, а не с другими венами, создав проблемы с кровообращением. Также было ясно, что она плохо разбиралась в анатомии, поскольку даже не пыталась соединить мышцы и связки. Я показал ей, продолжая работать. Айрин молча внимала мне, и час спустя я позволил ей уйти.
Когда я наконец покинул казармы много часов спустя, я обнаружил, что в главном дворе была разбита большая походная палатка. В ней были разложены скатки, и некоторые из людей отдыхали там, в то время как другие трудились у походных костров. Айрин равномерно работала, раскапывая части обрушившегося донжона, в первую очередь — кладовые, где хранилась большая часть еды.
Мы были отрезаны от Уошбрука, поскольку не могли открыть ворота в щите, через которые можно было выйти из замка в город, а из-за того, что большая часть донжона потеряла стабильность, палатка была необходима, чтобы у людей было место для сна.
Повреждения донжона не просто разрушили управляющую комнату, не позволяя нам опустить защитный барьер. Они также уничтожили покои нашей семьи. Это не было большой потерей, поскольку мы там на самом деле не жили, но вместе с ними был уничтожен портал, который вёл в наш скрытый горный дом.
Единственным входом и выходом из замка были телепортационные круги в промежуточной станции. У Уошбрука была похожая проблема, поэтому в первую очередь мне, очевидно, нужно было вернуть контроль над защитным барьером.
Прежде чем я успел начать, ко мне подошёл Капитан Дрэйпер:
— Милорд, вы уже ели?
— У меня отсутствует аппетит, — безжизненно ответил я.
— Вы должны поесть, чтобы…
— Скольких мы потеряли? — спросил я, перебивая его прежде, чем он успел начать читать мне нотации.
Капитан выпрямился, и ответил мне:
— Сорок семь мужчин и женщин. Двадцать восемь — стражники, и девятнадцать — слуги из донжона.
Было легко понять, что он недоговаривал.
— И сколько детей?
Чуть помедлив, он ответил:
— Четверо, милорд. Погибших было бы больше, если бы ваша дочь не задержала обвал.
— Мне нужен список их имён, когда худшее останется позади, — заметил я.
— Милорд, я могу осведомиться о состоянии раненных? — в его вопросе звучали сильные нотки волнения.
— Твой сын поправится, — сказал я, отвечая на вопрос, который он на самом деле хотел задать. — Раны у Перри были серьёзными, но они никак не ограничат его в будущем. Дай ему месяц-другой, и он вернётся во двор на тренировки, продолжая выставлять оставлять других солдат в дураках.
Капитан Дрэйпер странным образом полу-кашлянул, полу-хмыкнул, повернув голову в сторону, чтобы скрыть от меня своё лицо. Взяв себя в руки, он произнёс:
— Спасибо, милорд.
— Не благодари меня, — сказал я. — Мне сказали, что твой сын был очень храбр. Он заслужил великую честь для вашей семьи, и я благодарен за то, что не потерял его. Ты хорошо его вырастил.
— У меня ещё вопрос, Ваше Превосходительство, и я прошу прощения за то, что должен его задать. — Мой капитан помедлил.
— Выкладывай, Карл, — подтолкнул я его.
— Графиня… что нам делать с…
«Её телом», — молча закончил я. «Чёрт побери».
— Ничего. Я всё улажу. — Я избегал думать об этом с того момента, как покинул комнату капитана несколько часов тому назад.
Я оставил его, и вернулся туда, где оставил её. Несправедливо было занимать ею комнату капитана, когда так не хватало кроватей. Она всё ещё лежала так, как я её оставил — неподвижная и мирная, в покое, с подоткнутым вокруг неё одеялом, будто она просто отдыхала после трудного дня.
Я пролевитировал её тело своей магией, отнеся её в основное помещение казарм, пытаясь решить, куда её деть. Обычно я бы отвёл для неё одну из свободных комнат в донжоне, но это было явно невозможно. Наконец я решил отнести её в караулку при воротах.
Призвав облако, чтобы скрыть нас от взоров моих людей, я прошёл с ней к укреплениям вокруг замка, и отнёс её вверх по ступеням в одну из комнат над воротами и решёткой. После этого я поправил одеяло, закрыв её лицо, и вытащил из мешочка на поясе хрустальные кубики. После касания эйсара они разлетелись в стороны, образовав параллелепипед вокруг её парящего тела. Ещё одно касание и всплеск эйсара привели чары в действие, заключив холодную плоть Пенни в поле золотистого света.
Стазисное поле оставило её висеть неподвижно, неизменно, даже после того, как я убрал свою магию. Оно будет держать её здесь, чистую и не подверженную тлену, столько, сколько будет необходимо, пока не вернутся мои родные. Пока мы не сможем её похоронить.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы снова взять себя в руки, но когда это случилось, я ушёл искать остатки управляющей комнаты в руинах донжона. Нужно было сделать дело, и кроме меня никто не мог с ним справиться.
* * *
Моя работа шла без перерывов оставшуюся часть дня, и часть ночи. Обычно, во время такого кризиса, я ожидал бы длинную череду вопросов от Капитана Дрэйпера и остальных — но они ко мне не подходили. На задворках разума я ощущал эйсар Айрин, пока она ходила туда-сюда, улаживая проблемы, и при необходимости отдавая приказы.
Я закончил реконструкцию управляющего пьедестала где-то после полуночи. Двор замка затих, поскольку большинство людей уже уснуло. Хотя погода стояла холодная, я не стал искать одеяло. Вместо этого я озвучил заклинание, обернул себя тёплым слоем воздуха, и прислонился к одной из уцелевших стен. Я был один, смотрел в темноту, и желал заснуть.
В конце концов утомление, ментальное и физическое, взяло верх, и я погрузился в глубокий сон.
Глава 40
Очнулся я, когда солнечный свет ударил мне в глаза. Моё дававшее тепло заклинание по большей части угасло, но мне не было холодно. В какой-то момент кто-то засунул между моей спиной и стеной скатку, и накрыл меня одеялом. Этот кто-то лежал, прислонившись ко мне, и её голова лежала у меня на груди.
