— Так вот, где ты был последние несколько дней?
Это был Чад Грэйсон. Он тихо подкрадывался ко мне по лесу. Если бы не мой магический взор, я ни за что бы не узнал о его присутствии.
— Чего тебе?
— Я всё ждал последние три дня, что ты объявишься в Грязной Свинье, чтобы залить горе выпивкой. Мне и в голову не приходило, что ты можешь сидеть здесь и вожделеть овец. Тебе не кажется, что для этого как-то рановато? — отозвался он, проигнорировав мой вопрос.
— Никто тебя не просил меня искать.
— Нет, нельзя так с другом говорить, — проворчал Чад. — А я-то каждый вечер забивал тебе место в таверне. Ты вообще представляешь, как тяжело надираться каждый вечер, пытаясь утешить приятеля, которого нет рядом?
Я одарил его угрюмым взглядом:
— Ты же знаешь, я стараюсь не напиваться слишком сильно.
Чад осклабился, вытаскивая бутылку лучшего виски МакДэниела:
— А я думаю, что в такие моменты тебе как раз нужно распустить волосы, девочка.
Я отвернулся от него, скрывая лицо. Трудно было не ухмыльнуться перед лицом заразительного энтузиазма охотника, направленного на бутылку в его руках.
— Мне нельзя напиваться.
— Это почему?
— Ты знаешь, почему. Если я слишком напьюсь, то что-нибудь наверняка начнётся ломаться — здания, деревья, невинные люди, и всё такое, — ответил я.
Чад фыркнул:
— Нет тут никаких зданий, а деревья эти недобро на меня таращатся уже не первый год. Всё, что с ними случится, они заслужили.
— Люди — есть, — отозвался я. — Если только я не начал опять разговаривать сам с собой.
Охотник раскупорил бутылку:
— Тут я вынужден с тобой согласиться. Люди здесь есть, но приличных людей — нет, а уж невинных — тем более, чёрт меня дери.
Я хмыкнул, затем принял из его рук бутылку, и сделал крупный глоток, пытаясь не закашляться.
— Это правда. — Я передал бутылку обратно, чтобы он мог ко мне присоединиться.
Мы некоторое время передавали бутылку туда-сюда, пока мир не стал смазываться по краям, а моя голова не начала слегка кружиться.
— А что случилось с Тирионом в тот день, в таверне? Когда я ушёл, всё шло к тому, что ты собирался напоить его в стельку, и бросить где-нибудь в канаве. Я не ждал, что он появится во дворце в Албамарле.
— Какую-то подлость тебе совершил, да?
Я кивнул:
— Можно и так сказать. В тот день много чего пошло наперекосяк. У меня было такое ощущение, будто ты меня подвёл.
— Ну, мне и самому немного стыдно. Я поил этого жестокого ублюдка до тех пор, пока он вроде не начал вырубаться, а он вдруг раз — встал и ушёл, трезвый как стёклышко! Никогда такого не видел, — признал егерь.
Тут я понял. Я и мечтать не мог использовать свои способности столь опасным образом, только не в пьяном виде — но Тирион, судя по всему, был не прочь рискнуть. «Он, наверное, вернул своё тело к трезвому состоянию, когда собрался уходить».
— Не кори себя, — утешил я его. — Я думаю, он жульничал.
— Ёбаные волшебники, — выругался Чад.
«Ну, архимаги», — молча поправил я, но для большинства людей разница была чисто теоретической. Я сделал ещё глоток, и улёгся на траву. Ближе к земле мне было проще сохранять равновесие.
Несколько минут спустя Чад снова заговорил:
— Думаю, твои детки о тебе волнуются. Приличный мужик горевал бы, нажравшись, чтобы днём мучиться похмельем в кругу семьи.
Эта реплика была настолько смехотворной, что я не мог не посмеяться:
— Я думал, мы уже пришли к выводу, что приличных людей здесь нет. К тому же, это — твой способ справляться с твоими проблемами. — Секунду спустя я добавил: — Это они послали тебя сюда, меня искать?
Чад презрительно ухмыльнулся:
— Я что, блядь, на няньку похож?
Я попытался представить, какого рода семья могла подумать о найме Чада Грэйсона для присмотра за их детьми, и снова засмеялся.
Чад засмеялся вместе со мной:
— Так я и думал. — Затем он добавил: — Слышал, Торнберы съезжают обратно в столицу.
— Ага.
— И ты не против?
— Не моё дело, — ответил я. — Леди Хайтауэр отвечает напрямую перед короной, а не передо мной.
— Но не Элиз, — парировал охотник, — а в рыцари Грэма посвятила… — Он умолк, когда осознал, что собирался сказать. — В общем, он — твой вассал.
— Ты к чему клонишь? — проворчал я. — Думаешь, мне следует взять старушку в заложники, чтобы удержать Леди Роуз здесь? Или Грэма? Солдат мне вообще-то хватает.
— Ты иногда такой дурак, — сказал Чад. — Леди Роуз уедет, возьмёт с собой свекровь и сына, и довольно скоро Грэм будет просить Королеву взять его на службу. А потом глядишь, и Алисса будет с ним, а за ней увяжется Сэр Сайхан. Ты сколько людей готов отдать?
— Я — граф, а не тюремный надзиратель.
— Не будь идиотом. Я слышал, Тирион и Гарэс Гэйлин проводят много времени в столице, подлизываясь к Королеве, и ты им обоим не очень-то нравишься. Чёрт, твой собственный сын, Коналл, сейчас стал Защитником Королевы. Он, наверное, тоже съедет.
Я протрезвел достаточно, чтобы одарить его лишённым эмоций взглядом:
— Мы все служим Королеве, и Ариадна — моя тётка. Это — не война. Мы все на одной стороне.
— Слова истинного политического гения, долбоёб ты этакий! — сплюнул Чад.
Услышанные от любого другого человека, эти слова меня разозлили бы, но от Чада Грэйсона это были скорее как тёплые объятия.
— Я никогда не претендовал на гениальность в политике, да и вообще, мне уже пофигу на политику.
— А что твоя семья?
Я зыркнул на него:
— Это ты о чём?
— Подумай головой. Все начнут уезжать в столицу, а ты останешься тут, распространяя повсюду своим присутствием веселье и радость. Как много времени потребуется ещё двум твоим детям, чтобы найти себе какое-нибудь другое место? Глазом моргнуть не успеешь, как у домашнего очага останетесь только вы с Айрин, рассказывая друг другу печальные истории о старых добрых временах, — объяснил охотник.
— Думаю, ты пытаешься заглянуть слишком далеко в будущее, — прокомментировал я. — И почему Айрин?
— Потому из всех из них только она такая же ебанутая, как и ты. И ещё она чувствует себя виноватой перед мамой. Именно она останется дома, заботясь о своём разбитом папе, хотя бы из чувства долга, — сказал Чад.
Я зарычал:
— Следи за языком, это моя дочь.
— Вот, наконец-то ты сказал что-то разумное, — отметил Чад. — Почти как настоящий отец — но будь я проклят, если я сейчас соврал! Будешь продолжать так же — и настанет день, когда она будет ходить за тобой по пятам, утирая слюну с твоего подбородка. Что за несчастная жизнь — для девушки?
