— Дурость бессмертна, — сказала она, повторяя мне в лицо мой старый девиз.
— Но иногда и дурости кое-чего перепадает, — добавил я. Выражение её взгляда сказало мне, что ночь меня точно ожидала хорошая. А затем раздался проклятый всеми богами стук в нашу дверь. «Етить твою налево!», — подумал я.
— Кто там?! — громко спросил я, не пытаясь скрыть своё раздражение. Поскольку спальня была окружена уордом, посмотреть магическим взором через дверь я не мог.
— Папа, — донёсся из-за двери голос Мэттью. — У меня появилась идея.
— Завтра, — крикнул я.
После короткой паузы он сказал:
— Но ты же не спишь.
— Убирайся!
Я подождал, но больше никаких слов не услышал. Чуть погодя я встал, и выглянул за дверь, чтобы убедиться в том, что он ушёл. Коридор был пуст. Ворча, я вернулся в кровать. Требовалось некоторое время, чтобы вновь поймать упущенное настроение, но я был упорным человеком. И в конце концов добился успеха.
Глава 6
Мэттью снова меня нашёл следующим утром. Обычно он спал допоздна, поэтому увидеть его за завтраком было делом неожиданным.
— Папа, — сразу же сказал он.
— Фа фшто? — красноречиво ответил я с набитым колбасой и яйцами ртом.
— Я тут думал о нашей проблеме.
Проглотив, я чуть придержал поглощение пищи, чтобы успеть сказать:
— О нашей проблеме?
— Касательно АНСИС, — пояснил он.
Это было последним, о чём я хотел думать, не говоря уже о том, чтобы устраивать на эту тему мозговой штурм. Я всё ещё был не совсем проснувшимся.
— Сейчас ещё слишком рано…
— Попробуй вот это, — сказал он, протягивая мне кружку, которую держал перед собой.
Я принюхался. Аромат был землистый и тёмный, как и цвет чёрного содержимого кружки. На вид содержимое было похоже на чай, только сконцентрированный до состояния полной непрозрачности, однако запах был совершенно иным.
Мэттью увидел мои колебания:
— Это не яд. Я пока ещё не готов становиться графом.
— Ха — будь это яд, я вполне мог бы его и выпить, чтобы избавиться от этой работы, — проворчал я. Сделав маленький глоток, я мгновенно сморщился от горячего, горького вкуса. — Зачем ты это пьёшь?
— Это кофе, — поведал он мне. — Он крепкий. Поможет тебе проснуться.
Я отпил ещё, но горечь действовала мне на нервы:
— И тебе это нравится?
Он осклабился:
— Керэн нравилось пить его со сливками и сахаром, но я предпочитаю пить как есть. Мне нравится острая горечь.
Столового сахара у нас не было. Он имел свойство быстро заканчиваться — а вот мёд у нас был. Я добавил его в кофе, и смешал с порцией сливок. К моему удивлению, получившийся вкус оказался приятным и мягким. Я понял, почему этот напиток, должным образом приправленный, мог кому-то нравиться.
— Ты его привёз из другого мира? — Мой сын мог перемещаться между гранями бытия — и, вообще говоря, только он один обладал этой способностью.
Мэттью кивнул:
— У меня его уже мало осталось. Надеюсь найти это же растение здесь, у нас — иначе мне придётся снова пересечь границы миров.
Это заставило меня не вовремя сглотнуть, и я закашлялся:
— Обратно в мир Керэн? Тебя же там едва не убили.
— Не конкретно в её мир, а в другой аналог — более безопасный.
— Не знаю, что и думать об этом, — пробормотал я, хотя с каждым глотком всё больше понимал, почему такие действия могли казаться ему необходимыми.
Тут, протирая на ходу глаза и имея в целом растрёпанный вид, вошла Мойра. Увидел нас двоих, она сперва обратилась к брату:
— Ты ему сказал?
Я поставил кружку:
— А чего это вы двое задумали?
— Расслабься, Пап, — сказала моя дочь. — Мы на твоей стороне.
— На моей стороне… в чём?
— В войне, — проинформировал меня Мэттью.
— Когда это успела начаться война? — спросил я.
— Кончай тупить, — сказала Мойра. — Он имеет ввиду войну между нами и АНСИС. Мы знаем, что ты не считаешь её завершившейся.
Я закрыл глаза. Время для таких вещей было ещё слишком раннее — и я видел, куда мог привести этот разговор. Для меня он мог обернуться лишь неприятностями. Что бы они ни планировали, в этом наверняка будет какая-то опасность — опасность, которой я их подвергать не хотел. А моя жена будет этого хотеть ещё меньше. И кто бы кого ни переспорил, виноватым в результате окажусь я. Заставлю их отступиться — и придётся волноваться о том, что они провернут свой замысел тайком, или взбунтуются; дам им добро — и окажусь в немилости у Пенни.
— Это не опасно, — добавила моя дочь.
Она что, читала мои мысли? Мойра развила кое-какие прискорбные таланты во время поездки в Данбар. В первом бою против нашего нового врага она широко применяла свой особый дар по манипулированию разумами других людей. В результате этого она теперь стала чрезвычайно опасна — как для себя, так и для остальных. Она также могла, прилагая должные усилия, обойти ментальные щиты других волшебников. Я подозрительно зыркнул на неё.
— Я не читала твои мысли, — ответила она, будто в ответ на мои невысказанные опасения. — Если бы я попыталась вторгнуться тебе в голову, ты бы почувствовал, однако твои блоки почти не скрывают твои настроения и эмоции. Наша идея нисколько не опасна, и Маму не расстроит.
Вздохнув, я сказал:
— И что вы придумали?
— Мы знаем, что ты пытаешься выяснить, остались ли ещё их паразиты, чтобы не допустить повторения ситуации вроде гражданской войны в Данбаре, — объяснил Мэттью. — Но бродить по миру в надежде углядеть их — бесполезная трата времени. Ты — всего лишь один человек.
«Гражданской войной» мы окрестили схватку с АНСИС в Данбаре. Древний враг Ши'Хар представлял из себя искусственное разумное существо, созданное человечеством в другом мире. Оно явилось в наш мир, и начало самовоспроизводиться и, что хуже, начало с подчинения Короля Дарогэна, властвовавшего в соседней нации Данбар. Моя дочь ответила на это, подчинив себе часть населения, и случившееся в результате сражение было кровавым и неприглядным.
Она победила, заплатив за это высокую личную цену, и сумела спасти меня из заточения. Потом я зачистил остатки устроенного ею бардака, расплавив и затопив лавой скрытые помещения под городом, в которых базировался АНСИС.
К сожалению, АНСИС был в чём-то подобен болезни. Достаточно было выживания одной частички, чтобы создать новую колонию, или инфекцию, или как там ещё это можно назвать. И если такая частичка выжила, заметить её трудно. Насколько я знал, лишь волшебник мог заметить разницу между нормальным человеком и человеком, вынужденным носить в себе паразитические машины — отсюда и мои частые путешествия.
