Я пошёл было к нему, но он вскочил с земли настолько быстро, что мои глаза почти не успевали следить за его движениями. Он направлял свою магию в мышцы, увеличивая свои физические возможности — тот же трюк, с помощью которого он недавно мог мериться силой с Пенни. Двигаясь как напитанная молнией болотная рысь, он метнулся в сторону, а потом прыгнул на меня, подобрав кулаки, готовый нанести удар.
Теоретически, на такое был способен любой маг, но на практике это было не так-то просто. Люди вроде Сайхана, Дориана или моей жены тратили недели, учась справляться с увеличившейся силой. Существовала реальная возможность убить или покалечить себя, если силой не управлялись должным образом. Будучи волшебником, я никогда не чувствовал нужды в таких вещах, разве что иногда увеличивал свою выносливость. Если нужно было что-то поднять, я использовал магию напрямую. Если требовалась скорость, я летел. Если нужно было что-то уничтожить, легче было сделать это издалека.
Очевидно, Тирион придерживался иного мнения на этот счёт.
Но, с другой стороны, у меня тоже были таланты, развивать которые никакой вменяемый маг и думать бы не мог. Снова коснувшись воздуха, я поднял себя, и кувыркнулся через голову Тириона, приземлившись в двадцати футах позади него раньше, чем он сумел развернуться. Направив широкую, косящую волну силы ему в туловище, я снова нанёс сильный удар.
Огрызаясь как животное, он заблокировал атаку, но я видел, что это далось ему не даром. Несмотря на это, он смотрел на меня диким взглядом.
«Ему это нравится», — осознал я.
Тирион понёсся на меня, атакуя на бегу, и мир начал расплываться, когда я ответил взаимностью, принимая каждый приходивший мне удар силы. На расстоянии я был ему под стать, попеременно нападал и защищался со скоростью, о которой я никогда прежде и не думал. Сознательные мысли больше не были возможны — я полностью отдался более примитивной части своего мозга. Каждый раз, когда Тирион приближался, я поднимался в воздух, ловко избегая его, и разрывая дистанцию.
Я ощутил, как его сила потянулась, шевеля воздух и разрывая почву. Он пытался создать вихрь, наполнить воздух сбивающей с толку смесью ревущего ветра и жалящего гравия. Я парировал его попытку, подавив её в зародыше, при этом продолжая нападать. Сокрытие поля боя лишь сыграло бы на руку его попыткам подобраться вплотную и прикончить меня. На расстоянии я ему совершенно не уступал. Его тело было быстрым, но не могло сравниться с моей подвижностью по воздуху.
Для лишённого магического взора стороннего наблюдателя наш бой был по большей части невидим. С точки зрения Пенни, мы, наверное, большую часть времени стояли неподвижно, хотя на самом деле мы обменивались быстрыми ударами и контрударами, что периодически прерывалось сменой позиций в постоянном поиске преимущества.
Земля исчезла, когда мой противник попытался удивить меня, разорвав почву прямо у меня под ногами, но я не упал. Зависнув в воздухе, я схватил освободившуюся почву, и перенаправил её в другую сторону. Его неожиданная атака превратилась мой удар, когда полтонны песка и гравия вспороли воздух, полетев в его сторону. Отскочив прочь, Тирион избежал попадания, но при этом угодил в другую яму, которую я создал ещё тогда, когда начал свою комбинацию.
Тирион взмыл в небо, оттолкнувшись своими усиленными ногами сразу же, как только его ступни коснулись дна… лишь для того, чтобы напороться на мой земляной удар, вернувшийся обратно. Камни и песок обрушились на его незащищённое тело, оставив сотню кровоточащих ран, и в некоторых местах полностью содрав с него кожу.
Оглушённый, он упал, покатился, и вновь вскочил на ноги, но я не дал ему возможности прийти в себя. Его контрудар был плохо нацелен, что позволило мне легко уклониться, пока я сам молотил по его туловищу и ногам силовыми ударами.
Он был у меня в руках, но насколько далеко я должен был зайти ради победы? Его защита была прорвана. Я нанёс по нему столько ударов, что его тело наверняка вопило от боли. Он продолжал блокировать некоторые из моих атак, но я был идеально сфокусирован, в то время как он потерял равновесие под градом ударов. Мне что, придётся переломать ему кости?
Моё внимание было настолько плотно приковано к нему, что я едва не упустил ударившее по мне сзади дерево. Он каким-то образом вырвал росшее на краю поляны дерево — а я не заметил. Я скользнул вверх и вправо по воздуху, чудом избежав едва не ставшего фатальным удара. «Он что, пытается меня убить?»
Я принялся молотить по нему своей силой. Большую часть ударов он блокировал, но некоторые достигли цели. Он никак не мог долго держаться под таким давлением.
Бой продолжался, и я чувствовал, что устаю — но для него всё было ещё хуже. Отчаявшись положить схватке конец, я стал бить всё сильнее и сильнее. «Да почему он просто не сдастся?!». И тут я допустил ошибку. Утомление заставило меня уклониться от одного удара — лишь для того, чтобы подставиться под другой, мощный удар, выбивший меня из колеи.
Меня пронзили боль и страх. Важнее всего были инициатива и инерция. Потеряешь их — и бою конец. Мой предок не проявит ни сдержанности, ни милосердия, если вернёт себе преимущество. Запаниковав, я позволил своей ярости выйти из-под контроля. Направленный мною в его сторону контрудар был слишком сильным. Попади он в цель, Тириона разорвало бы на куски — силы там было достаточно, чтобы уничтожить замковые ворота.
Тирион видел, что ему грозило, но вместо защиты или уклонения он замер неподвижно, а его лицо озарила кровавая улыбка. Всё случилось менее чем за секунду. Осознав, что он вот-вот умрёт, я попытался остановить свой собственный удар. На практике это было похоже на то, что бывает, когда бьёшь с размаху кувалдой по камню, а потом пытаешься отменить удар на полпути.
С кувалдой можно было, наверное, схлопотать растяжение в спине, но с эйсаром… результатом стал откат. Усталый от долгого боя, я почувствовал, будто мой разум рвался на части — по мне прокатилась холодная и чёрная агония, поглощавшая всё на своём пути. И виноват в этом был лишь я сам.
Когда это произошло, я парил в паре футов над землёй, но боль была настолько мощной, что я даже не почувствовал удара от падения. Я, наверное, на секунду потерял сознание, поскольку когда я открыл глаза, он был рядом. Мир окрасился красным, когда его кулак впечатался в моё лицо.
За этим последовали ещё удары. Тирион больше не использовал магию, но в этом и не было нужды. Я был совершенно беспомощен. На восстановление после того, что я с собой сотворил, должна была уйти неделя, или больше. Я почувствовал хруст, когда моя скула сломалась под его кулаком. После этого он милосердно переключился на моё туловище.
Или, наверное, не так уж милосердно — что я осознал, когда начали ломаться мои рёбра. Теперь он наверняка использовал магию — никакой кулак не вынес бы удара настолько сильного, чтобы сломать рёбра. Я услышал крик, но это точно был не я — поскольку я не мог дышать.
— Сломанные кости болят, верно? — тихо напел мне на ухо Тирион.
Он прижимал к моему животу что-то острое. Нож? «Нет, это — клинок из чистого эйсара. Он сейчас меня убьёт».
